– Вполне.
– Значит, это ее желание, не так ли?
– Да.
– Орион, зачем тебе жизнь подкаблучника? Оставайся со мной! Будь моей десницей. Есть и другие города. Филистимляне, окопавшиеся на побережье, – могущественные враги.
В его запавших сверкавших глазах пылал тот же огонь, что струился из глаз Золотого бога. Огонь безумия? Или величия? И того и другого, решил я, – они не существуют порознь.
– У меня нет вражды к филистимлянам или к кому-то еще в этих краях, – отвечал я. – Но у меня есть личная причина стремиться в Египет.
– Ты привязан к юбке женщины, – сказал он.
Я, стремясь задеть его самолюбие, заявил:
– В Египте я хочу отыскать бога.
– Лживого бога, – отрезал Иешуа. – Есть только один истинный Господь…
– Я знаю, как ты веруешь, – сказал я, прежде чем он успел продолжить. – И быть может, ты прав. Но что, если ты поклоняешься тому богу, которого я ищу в Египте?
– Зачем же тебе искать его в стране рабства и тирании?
– Египет – цивилизованная страна, – возразил я.
Иешуа плюнул на землю передо мной. Один из слушавших нашу беседу белобородых старцев священников с трудом поднялся на ноги и, опираясь на посох, ткнул в меня костлявым пальцем:
– Это Египет – цивилизованная страна? Та земля, царь которой может повелеть своим воинам поразить всех новорожденных девочек израильских, просто услышав от своих слуг, что наш народ слишком умножился! В чем здесь цивилизация? В том, что он справедливо решил, что избиением мальчиков ничего не добьется? – В старческом голосе звенел гнев. – Египет – это земля, где весь наш народ в неволе возводил истуканов для тирана, убивавшего наших детей.
Моргая я глядел на него, не зная, как ответить.
– Мы бежали из Египта, – продолжил Иешуа, – прихватив с собой лишь одежду и скромный скарб, который могли унести на плечах своих, но царь послал войско, чтобы вернуть нас назад; только чудо, которое сотворил Господь наш, спасло нас, позволило ускользнуть от преследователей. Долгие годы мы скитались по пустыне Синайской, предпочитая страдать от голода и жажды, чем возвращаться в рабство. Нет, Орион, не думай, – в Египте нет культуры.
– Но мне нужно туда, – настаивал я.
– Чтобы найти бога, на самом деле пребывающего среди нас? Оставайся с нами, и Господь благословит тебя.
– Богу, которого я ищу, поклоняются многие люди и разными способами. Некоторые считают его богом Солнца…
– Есть только один истинный бог, – вмешался старый священник. – Все прочие лживы.
– Именно он и велел мне искать себя в Египте, – с отчаянием возразил я.
Старец отшатнулся от меня. Лицо Иешуа побелело.
– Господь говорил с тобой?
– Да.
– Во сне?
Я указал на далекий берег:
– Там, возле реки, несколько дней назад.
– Богохульство! – прошипел старый священник, перебирая длинную белую бороду.
Иешуа покачал головой с гримасой презрительного понимания:
– Орион, ты видел не бога Израилева, а человека или призрак.
Он знал все заранее и ни капли не сомневался в своей правоте. Я понял, что спорить бесполезно. Если бы они только узнали, что их бог, которому они поклоняются, и есть тот самый творец, которого я поклялся убить, меня бы разорвали на куски, не дав сойти с места…
– Возможно, ты прав, – согласился я. – Однако мой путь лежит в Египет.
Иешуа не терял надежды отговорить меня:
– Напрасно, Орион. Лучше бы ты остался с нами.
– Я не могу, – сказал я.
Иешуа не смог ничего ответить и просто развел руками, отпуская меня. И я вышел, но по дороге к своему шатру меня не оставляла уверенность – так просто он нас не отпустит.
Когда ночь раскинула свой черный плащ над руинами Иерихона, израильтяне вернулись в лагерь; запятнанные кровью мужчины несли в свой стан богатства самого старого города мира. Небольшими группками возвращались они к своим шатрам и к ожидавшим их женщинам… Были они молчаливы и мрачны, ибо память о жестоких злодеяниях уже начинала жечь их совесть. Женщины тоже молчали, понимая, что вопросов лучше не задавать.
Лукка привел две дюжины своих воинов; каждый из них сгибался под грудами шелков, одеял, оружия,
