cajon maldicho. Они же все живые калеки, порабощенные роботы, набитые под завязку ненужным мещанским хламом!
Амару стал моим вторым после отца учителем. Отец сделал из меня мужчину и научил выживанию в мире волков и овец. Старик Амару открыл мне доселе невидимый закрытый для меня мир истинных духовных ценностей. Он научил меня правильно различать Добро и Зло и указал мне единственно правильный путь духовной гармонии. И теперь мне не нужно, для того чтобы принять единственно верное решение, разгадывать толстые скучные книги несчастных мудрецов или идти за советом к плазменному «ящику», в котором живут главные мировые лгуны.
Я спускался в Уку Пача и разговаривал с богом смерти Супаем. Я созерцал Кай Пача, сидя верхом на Луне. Я смотрел в глаза бога Солнца Инти и он разговаривал со мной, как с равным на тайном «языке царей»…
Похоже, вы устали от моего долгого рассказа, сеньора?
…Как не жалко мне было расставаться со своим спасителем и учителем, но мне пришлось сделать это. В начале лета приехал Марио и забрал меня к себе. Я пробыл у него около двух месяцев и как уже упоминал, помогал ему в улаживании некоторых щекотливых дел. Марио имел крепкий бизнес в Лиме. Его уважали и с ним считались, но иногда и ему приходилось решать свои los problemas с помощью оружия и грубой силы. В благодарность за его заботу обо мне, я бесплатно помогал Марио и, судя по тому, как он привязался ко мне, ему нравилось, как я решаю проблемы. Несмотря на то что, что я отказывался брать у Марио деньги, он нередко одаривал меня дорогими подарками. Первым подарком, подаренным мне Марио, были золотые швейцарские часы Continental. Это была его благодарность за то, что я помог ему разобраться с двумя los toros из Пуэрто-Рико. Вторым значительным подарком Марио стал шикарный американский кабриолет Chrysler Sebring. Я получил его в награду за то, что спас его родного сына от пули наемного киллера.
Его звали Альварес, и он был хорошим малым. И хотя он был младше меня на три года, мы с ним очень сдружились. Вместе с ним мы облазили все самые популярные и злачные места Лимы и благодаря обширным знакомствам Альвареса, я завел неплохие связи среди богатеньких сынков в Мирафлорес, Сан- Исидро и Барранко. Моя занятость у Марио не помешала мне иногда навещать своего спасителя и учителя Амару. И каждый раз, когда я приезжал к нему, он с нескрываемой радостью встречал меня и мы, как и раньше, оправлялись с ним в познавательные психоделические путешествия. Я не брал на эти встречи сына Марио. Да он впрочем, особо и не напрашивался. Альварес любил проводить время в богемном районе Барранко. Там у него была любимая девушка и широкий друг друзей. Марио, сам выросший в крайней нужде, ничего не жалел для своего единственного сына и надеялся, что тот когда-нибудь станет его достойным приемником в бизнесе. А пока Альварес был предоставлен сам себе и мог делать все, что ему заблагорассудится. Я тоже старался не отставать от Альвареса и в силу своей молодости отрывался, как мог. Мы посещали модные dancing clubs, дорогие рестораны и отели или же взяв напрокат яхту, набивали ее смазливыми las bellas и выходили в открытый океан.
Что это была за жизнь, сеньора? Сказка, одним словом! Что может быть прекраснее, чем вид ночной Лимы сквозь хрустальное стекло бокала, доверху наполненного шампанским Moet@Shandon? Вокруг тебя тихо плещутся теплые воды Тихого океана, а небо над головой усыпано миллионами золотых солей. И казалось, стоит только протянуть вверх руку и звезды сами посыпаться тебе в ладонь. Ты молод, счастлив и пьян от дорогого вина и жарких поцелуев гибких стройных мулаток. Что это была за жизнь, сеньора? Сказка, а не жизнь!
Я всегда буду помнить Лиму, как место где я встретил свою первую любовь. Ее звали Ачикилла. Она была дочерью очень богатого сеньора по имени Санчос Эскудеро. Кроме этого ее отец был el soldado и близким другом Марио Герреро. Мы познакомились с Ачикиллой совершенно случайно, и возможно это было провидением небес. Это случилось за месяц до моего отъезда в Лос-Анджелес. Мы с Альваресом и еще с парой его близких друзей играли в волейбол на пляже Эль Силенсио, как вдруг к нам подошла Ачикилла и весело поздоровалась с Альваресом. Я сразу же обратил на нее внимание и как помню, буквально остолбенел на месте, когда мы встретились с ней взглядами. Это было подобно молнии, ударившей меня в самое сердце, и я интуитивно понял, что это и есть та самая любовь, о которой столько вокруг трепятся все кому не лень. Раньше я никогда не влюблялся, и девушки представляли для меня лишь объект сексуальной забавы. Я никогда не заводил длительных связей и предпочитал не расточать комплименты девушкам в постели. Этому меня научил мой отец, всегда ставивший в пример мою покойную маму. Моя мать была для него той самой единственной женщиной, которую он боготворил и любил всю жизнь. После смерти мамы у отца было немало разных подружек, но он предпочитал держать их на расстоянии и этому же учил меня.
«Родриго, — говорил мой отец, — не торопись надевать на себя хомут. Когда-нибудь это время наступит само, и ты встретишь ту единственную, которая подарит тебе сильных сыновей, а может и дочерей. Ты сам, почувствуешь, что это за женщина.
Твое сердце безошибочно укажет на нее, и ты уже никогда не сможешь жить спокойно, так как никто еще не придумал лекарство от любви».
И вот со мной произошло именно то, о чем говорил мой отец. Я влюбился, сеньора, влюбился безумно и безоглядно! Ачикилла была для меня настоящей богиней, сошедшей с небес на нашу грязную землю, чтобы подарить мне счастье. Я никогда до этого не видел такой ослепительно красивой девушки. Она была выше среднего роста, с гордой осанкой испанской королевы и носила очень длинные пепельнорусые волосы. У нее была неземная завораживающая улыбка и огромные темносиние глаза. Глубже и чище их может быть только Тихий океан. Когда Ачикилла, шла по пляжу, все присутствующие замолкали и смотрели только на нее. А когда она начинала говорить, то мужчины млели и падали в обморок от потрясения. У нее был голос ангела, чистого и непорочного ангела! Но черт, все мои слова так неуклюжи и грубы. По-моему, это довольно непросто: объяснить красоту девушки, в которую ты влюблен. Это за гранью человеческого языка. Вы согласны со мной, сеньора? Хотя, вы же женщина, а не мужчина. Так откуда же вам знать, как сильно можно любить женщину?
….Эх, все бы ничего, сеньора, если бы Ачикилла также любила меня. Но она не любила меня. Насколько она была красива, настолько же она была холодна и безразлична ко мне. И все на что я мог рассчитывать это лишь на ее небрежную снисходительность и легкий, ничего не значащий, флирт. Но, сердце влюбленного слепо и мне было достаточно даже этого, лишь бы она смотрела на меня и была рядом со мной. И все же я из кожи лез вон, пытаясь добиться ее любви ко мне. Но, что бы я ни делал, Ачикилла держала меня на расстоянии и никак не реагировала на мои попытки ухаживания. Лишь раз я уговорил ее составить мне компанию и съездить вместе со мной в Старую Лиму. Экскурсия по «колониальной Лиме» стала для меня одним из самых незабываемых событий в жизни. Мы почти до самых сумерек бродили с Ачикиллой по древним памятным улицам, застроенным десятками величественных дворцов, живописными особняками и церквями с резными каменными фасадами в стиле барроко. Ачикилла неплохо знала историю своего города, и мне было интересно услышать неизвестные подробности из уст любимой девушки. Часы, проведенные с нею, пролетели для меня подобно дуновению летнего ветра и когда на небе показались первые звезды, Ачикилла попросила отвести ее домой. Нам было с ней по пути, так как она тоже жила в Мирафлорес, на улице Ла-Пас. Спустя два дня после нашей сказочной экскурсии из Калифорнии позвонил мой отец и велел мне срочно ехать в Лос-Анджелес. Пока я развлекался в Лиме, у нас назревал новый передел территории, и отец был вынужден собирать все силы для противостояния новым конкурентам.
Мысль о скором отъезде повергла меня в полное уныние. Что-то подсказывало мне, что я больше никогда не увижу Ачикиллу. И я решился на отчаянный шаг. Перед отъездом, я позвонил Ачикилле и попросил ее о встрече. Мы встретились с ней через час в Барранко на мосту Вздохов. И я не зря назначил ей свидание именно здесь, на этом популярном для влюбленных перуанских пар месте. Я решил объясниться перед Ачикиллой в любви, и предложить ей поехать вместе со мной в Лос-Анджелес. Ачикилла опоздала на встречу и, судя по ее поведению, куда-то очень торопилась. И когда я начал ей что-то невнятно мямлить о своих чувствах, она казалось, совсем не слушала меня. Взгляд ее прекрасных темно- синих глаз рассеянно блуждал по сторонам, и она все время порывалась кому-то позвонить по телефону. Так и не дослушав до конца мой возвышенный бессвязный бред, Ачикилла извинилась передо мной и, выхватив «сотовый» из сумочки стала названивать какому-то невидимому Пересу. В тот момент я почувствовал себя самым несчастным человеком на земле. Такое чувство у меня возникало лишь однажды,
