Сет услышал веселые восклицания и заметил молодую женщину (джинсы с разрезами, бейсболка Von Dutch), практически повисшую на официанте. Это была довольно известная актриса, дочь голливудского продюсера Она уже опрокинула бокал на кого-то из служащих, но тот не сказал ей ни слова. Девица хохотала. Она была уже здорово пьяна.
Остальная публика была того же сорта — самоуверенные молодые люди, полные ощущения той неуязвимости, которую дают власть и деньги.
Сет порылся во внутреннем кармане куртки и достал упаковку ментоловых пастилок. Сладости до сих пор были для него лучшим средством избавиться от тревоги.
— Сними свой балахон.
— Что?
— Ты не снял эту ужасную куртку, мокрую и грязную, а я, между прочим, только недавно вымыла пол. Не очень-то это хорошо с твоей стороны, Сет.
Женщина, произнесшая эти слова, держала в одной руке веник, другой упиралась в бок. На голове у нее была коричневая бумажная шапочка.
— К тому же ты напугал мою дочь, — добавила она с упреком. — Так или иначе, всегда одно и то же. Людям наплевать на чужой труд. — Она прислонила веник к стене и протянула ему руку в розовой резиновой перчатке. — Ну, привет.
— Извини, э-э-э… Мэг.
— Как мило, что ты не забыл мое имя.
— Мне жаль, но…
— Перчатка. Да, я помню, у тебя аллергия на латекс. От него у тебя начнется крапивница, и ты раздуешься, как воздушный шар. Подожди…
Она стянула перчатку, с легким шорохом соскользнувшую с ее руки, потом снова протянула руку.
— Знаешь, для такого здоровяка ты очень уж застенчив.
— М-м-м.
— Хочешь кофе? Есть булочки с корицей. Нежнее, чем ягодицы той милашки с плаката на фасаде.
— Перл Чан?
— Не знаю. Я про хорошенькую китаяночку с ногами от шеи и такую худенькую, что плакать хочется.
— Это и есть Перл.
— Понятно. Ее фотку даже техники повесили у себя в подсобке. — Она покачала головой с осуждающим и в то же время позабавленным видом. — Каждый раз, когда они включают сушилку, капельки пара оседают у нее на бедрах. Представляешь, это их заводит! А она, кажется, снималась в порнофильме, выложенном в Интернете. — Мэг приблизилась к нему, и ее ароматное дыхание пощекотало ему щеку. — А ты, случайно, не видел этот фильм? — шепотом спросила она.
Взгляд Сета скользнул в глубину зала и остановился на светящихся буквах над входами в туалеты. Вход в мужской был перегорожен толстым бархатным шнуром, протянутым между двумя никелированными столбиками. На нем висела желтая табличка «Осторожно, пол скользкий!»
— Нет, Мэг, я не видел этот фильм. И я не голоден.
Она отступила, закусив губу.
— Понимаю. Вся эта нынешняя суета в отеле, должно быть, отнимает у тебя много времени и сил. Даже аппетит пропал, да?
Сет слегка кивнул.
— Ты не могла бы отдать мне мой пакет? — Он посмотрел на часы. — Я должен идти.
— Нет проблем, как скажешь.
Мэг направилась к барной стойке. Он смотрел ей вслед, глядя, как покачиваются ее ягодицы.
Мэг была симпатичной. Безусловно, она заслуживала лучшей участи. Во всяком случае, чего-то большего, чем двух-трех быстрых перепихонов с ним в подсобке.
Без сомнения, она рассчитывала на более официальное продолжение отношений. Настоящие свидания, может быть, даже цветы? Все люди надеются более-менее на одно и то же: создать семью, обзавестись детьми, улучшить свою участь. Держать все в своей жизни под контролем.
Сет вдохнул запах собственного холодного пота, пропитавшего куртку изнутри.
Под контролем, да. Самая идиотская из всех иллюзий.
— Вот, — сказала Мэг, возвращаясь. — Все, как ты просил: три термоса кофе из «Старбакс», десять картонных стаканчиков, разные вкусности, ложечки, сахар. Я взяла на себя смелость добавить несколько пакетиков сахарина для анорексичной старлетки — надеюсь, ты скажешь Перл, что это от меня, — и, конечно, салфетки. Твой заказ полностью выполнен.
И она протянула ему плотный бумажный пакет.
— Забавно, что руководство шоу попросило именно тебя…
— Я ничего об этом не знаю, Мэг.
— Что, никто другой не мог отнести все это участникам?
— Может быть, это надо было сделать побыстрее. Извини, я пошел.
Сет перехватил пакет поудобнее, прижав к животу, и направился в сторону туалетов.
— До скорого, — бросила Мэг ему вслед.
Он не обернулся и ничего не ответил. Она уже не была частью его мира. Он деревянной походкой пересек бар и оказался под светящимися буквами туалетов. По дороге он сбил с ног девицу в бейсболке Von Dutch, но даже не обернулся в ответ на ее проклятия.
— Успокойся, дорогая, — сказал молодой человек, помогая ей подняться. — Очевидно, это один из тех наемников, что недавно вернулись из Ирака. Их наняли сюда охранниками…
Затем все голоса слились в общий глухой шум. Сет перешагнул бархатный шнур, преграждавший вход в мужской туалет. Внутри у него все сжалось, когда он коснулся дверной ручки. Он открыл дверь. Помещение за ней было абсолютно темным.
Ждала его.
Сет вошел и закрыл дверь за собой.
ГЛАВА 7
Темнота.
Абсолютная темнота, как некогда — в чулане под лестницей. Это было единственное, что приходило ему на память.
Он был маленький, и мама его заперла. Снова.
Однако мама не была злой, и он не был виноват. Просто иногда у нее были… приступы, вот и все.
Палас пружинил у него под ногами. Ноздри подрагивали, втягивая густой влажный воздух. Насыщенный запахом его собственной мочи. Он всегда писался в этом чулане. Моча стекала по ногам на небольшие половички, которые мама отрезала от рулона коврового покрытия, чтобы защитить пол.
Внутри все пропахло уксусом. Маме это очень не нравилось. Но Сет ничего не имел против. Там было темно — о да, абсолютно темно. Он все время боялся задохнуться. Вдруг мама о нем вообще забыла? Он не знал. Он был так напуган, что не мог даже плакать. По сути, за много лет он не пролил ни слезинки.
Мама была в ужасе от этого.
— Где тебя черти носили? Опять с кем-то сцепился?
Этот Голос пронзил темноту, словно луч. Он был резким и сухим, болезненно отдавался в ушах.
— Ты здесь?
— Конечно, я здесь, Сет. Я всегда здесь. Что ты там бормочешь? Ты все еще думаешь, что ты в том проклятом чулане под лестницей?
