получил в драке удар перочинным ножом, угодившим в лицевой мускул, удерживающий веко на одном глазу, — был увезен в больницу: когда он вошел в свою комнату, на голову ему опрокинулось ведро со строительным мусором. Старый добрый комедийный трюк с ведром воды, вылитым на голову противника, был слегка подкорректирован в духе современности.
Уилли Баннинг скрылся в недрах «Скорой помощи» с двойным переломом ключицы и пропитанной кровью повязкой на голове. В колледж он больше не вернулся.
Институт Сен-Фуа был одним из тех заведений, что находятся «под особым контролем» — частным колледжем-интернатом, чем-то средним между учебным заведением, психиатрической клиникой и исправительным учреждением для условно осужденных подростков. Многие воспитатели раньше были полицейскими. Однако в случае с Кривым Уиллом внутреннее расследование не дало никаких результатов. Ни один ребенок не был способен — теоретически, по крайней мере — поднять ведро каменных обломков весом в двадцать килограммов на расстояние двух метров от пола. Стало быть, преступление было совершено взрослым, а кем именно — никто не испытывал большого желания узнать. К тому же Уилл был форменным психопатом, одним из худших во всем институте. Его отъезд всех устраивал, и дело вскоре забылось само собой.
Сет никогда не жалел о том своем давнишнем поступке.
Как и о вчерашнем — с Линкольном.
Тот, правда, оказался слабаком — Сет почувствовал, как у него захрустели кости, когда отшвырнул его на автобусное сиденье. Но сейчас его это не волновало.
Сет вспомнил, какие лица были у участников шоу, когда он появился перед ними. На них так явственно читался ужас, что это выглядело почти комично.
Сет расслабился, и кресло закачалось снова. Затем он достал из пакета очередной пирожок.
Страх этих людей был чистой, беспримесной эмоцией. Он буквально сочился из них, преображал их и завладевал ими. Сет вспомнил выражение лица Перл Чан. Ее полные слез глаза. Бедняжка готова была разрыдаться от страха. Что касается Линкольна, он казался таким… удивленным. Сету пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расхохотаться.
Он сделал это — больше ничего не имело значения. Умом он превосходил их. Он обманул и охранника, которому поручено было присматривать за ним, и персонал «Ока Каина», и своего психиатра. Он оказался сильнее, чем призраки его покойных отца и матери. Он лучше всех!
Его веки слегка дрогнули.
Тонкая струйка начинки вытекла из уголка его рта и капнула на брюки. Сет стер ее тыльной стороной ладони.
— Черт!..
Он проглотил остаток пирожка и промокнул губы бумажной салфеткой. Пальцы были липкими. Он вытер и их, методично, один за другим, потом скомкал салфетку и швырнул ее в мусорную корзину. Бумажный комок ударился о борт пластмассовой корзины и с мягким стуком упал на пыльный пол.
— Не попал, — услышал он. — Очевидно, ты не умеешь как следует целиться.
Сет подпрыгнул.
— Витаешь в облаках? — насмешливо спросил Голос.
— Я… я не слышал твоего прихода.
— Я всегда где-нибудь поблизости, Сет.
Сет огляделся и протянул руку к телефонной трубке.
— Нет, — сказал Голос, — я предпочитаю говорить с тобой напрямую.
Рука Сета замерла.
— Как хочешь. — Он указал на мониторы. — Изображение неважное…
— Этого достаточно.
— Много мертвого пространства, и…
— Надеюсь, ты не собираешься хныкать?
Голос стал более резким и пронзительным, поднявшись до тех ледяных высот, что были так хорошо знакомы Сету. Но у него снова не было никакого желания протестовать.
— Я сделал хорошую работу, — все же проворчал он. — С чего мне хныкать?
Он услышал недовольное прищелкивание языком.
— Лучше заткнись. Я здесь командую, не забывай! А не то…
— А не то?
— Ты снова вернешься в клинику!
Сет закрыл глаза и начал медленно покачиваться в кресле.
— Хорошо, — наконец произнес он. — Не нервничай. Я сделаю все, что хочешь.
— Хорошо. — Голос стал насмешливым. — Это была попытка бунта?
Молчание.
Кресло продолжало поскрипывать.
— Кому ты обязан своим нынешним положением? — снова спросил Голос.
— Тебе, — прошептал Сет сквозь зубы.
— Не слышу.
— Тебе. Тебе я им обязан.
— Хорошо. Люблю, когда все четко оговорено.
— Да.
— Ты готов?
— Готов.
— Прекрасно. Тогда за работу! — Сейчас Голос звучал почти весело. — Итак, с кого из них мы начнем?
ГЛАВА 18
Камерон Коул поставил спортивную сумку у входа в бар под названием «У Пинка». Ткань сумки была довольно старой, протершейся по углам, а надпись «Адидас» была едва видна под слоем пыли. Он раскрыл застежку-молнию, но немного помедлил, перед тем как достать то, что нужно.
— Вообще-то вас просили остаться в церкви, — проворчал он.
Леонард и Элизабет промолчали. Облокотившись на деревянные перила, тянувшиеся по обе стороны от входа, они смотрели на обгоревший каркас автобуса.
Затем к ним подошла Карен Уэлш и почти рухнула на один из деревянных стульев на веранде.
— Сдохнуть можно от жары… Ну что, Кам, ты решил?..
Камерон улыбнулся. Его белые шорты были перепачканы красноватой пылью, рубашка-гавайка промокла от пота. Однако роскошный загар делал его по-прежнему эффектным.
— Остальные не пойдут?
— Они заняты, — ответил Ленни нейтральным тоном.
— Тем хуже для них, идем одни. У меня две новости — хорошая и плохая.
— Начните с хорошей, — попросила Элизабет.
Камерон несколько секунд разглядывал их. Теперь так и придется с ними нянчиться… Потом достал из сумки два больших картонных пакета сока.
— Фруктовый коктейль! — с триумфальным видом объявил он. — Вот два пакета из шести. Всего у нас двенадцать литров. К тому же в одном из трейлеров нашлись запасы еды…
— Да, Элизабет их уже проверила и рассортировала, — перебил Ленни. — А плохая новость?
Камерон нахмурился — ему не слишком понравилась бесцеремонная манера старика.
— Плохая та, — заговорил он нарочито медленно, чтобы они почувствовали его раздражение, — что больше ничего нам не светит. Мы с Карен обследовали главную улицу. В конце она разделяется на две тропинки: левая приводит к какой-то дыре вроде заброшенной шахты, а правая круто идет в гору и приводит
