о профессионалах экстра-класса. Перестаньте считать себя пупом земли! Вы, как минимум, — не единственная цель нынешнего убийцы.
— А если речь идет о разорении телеканала? Об этом вы подумали?
— Мне кажется, это уже сделано, — заговорила молчавшая до сих пор Элизабет. — Кто бы ни был этот человек, террорист или психопат, он нанес телеканалу смертельный удар уже в тот момент, когда угнал наш автобус. Я плохо в этом разбираюсь, но мне кажется, что убытки «Ока Каина» чудовищны.
— Может быть, — вздохнул Ленни. — Но ситуация еще сложнее, чем вы думаете.
—
— Для меня — да. Дело в том, что Хейзел Кейн — моя жена. И продюсер телешоу — как раз я.
ГЛАВА 58
Среда
«Внешность обманчива». Существует ли более избитое мнение? Нет, подумала Элизабет. Однако это фраза вполне заслуживала того, чтобы написать ее на огромном транспаранте и повесить у въезда в поселок, на постоянное обозрение всем членам их небольшого сообщества.
Она вновь разожгла костер с помощью тлеющей головни, допила одну чашку кофе и налила себе вторую. Она пила маленькими глотками, зажав термос между колен, невидяще глядя в темноту пустыни.
2:15. Она совсем недавно заступила на дежурство, которое должно было закончиться только через четыре часа. Потом придет очередь Коула.
Так решено было поступить, во-первых, чтобы сразу поднять тревогу в случае появления убийцы, а во-вторых, чтобы подать сигнал спасателям, если те все-таки прибудут. С этой целью вокруг костра была размещена череда прожекторов, подключенных к электрогенераторам. При любом подозрительном шуме Элизабет достаточно было надавить ногой на рычаг включения — и тут же одновременно вспыхнули бы все прожектора мощностью в тысячу ватт и завыла сирена сигнализации, которую наладил Сесил.
Положительный момент заключался в том, что в случае чего-то неожиданного она увидит это первой — сейчас ее место было в первом ряду партера.
Отрицательный момент состоял в том же самом.
Где-то вдалеке завыл один из обитателей пустыни, потом вой сменился отрывистым коротким тявканьем. Элизабет вздрогнула. Ночь обещала быть долгой.
— Как вы, держитесь? — спросил голос из темноты.
Щелк. Пустыня внезапно осветилась. Элизабет даже не заметила, как включила цепь прожекторов, — нога совершенно непроизвольно нажала на рычаг. Она увидела человека, закрывшего ладонями глаза — очевидно, ослепленного этой внезапной вспышкой, — и поспешно выключила механизм, пока не завыла сирена. Человек опустил руки.
— Старый. Отвергнутый всеми. А теперь еще полуслепой, — пожаловался он.
— Не смешите меня, — ответила Элизабет.
Ленни протянул ей одеяло.
— Я принес вам вот это.
— Очень мило с вашей стороны.
— Мне оно не нужно, я все равно не могу заснуть.
Он сел рядом с ней у костра. Элизабет ничего не сказала, но почувствовала, что он за ней наблюдает.
— Что вы хотите? — наконец спросила она.
— Ничего. Посидеть за компанию.
— Это Линкольн вас… отверг?
Ленни ничего не ответил, но его плечи поникли.
— Только не говорите, что вы и в самом деле к нему неравнодушны! — смеясь, сказала она.
Элизабет произнесла эти слова наобум, но по реакции Ленни поняла, что попала в точку.
— Смешно, правда? — прошептал он.
— Не знаю. Вы обманывали нас. Томас, как и остальные, должно быть, считает себя преданным.
— Однажды, еще давно, — с отстраненным видом произнес Ленни, — Хейзел обнаружила в моей постели юного кинорежиссера.
Элизабет постаралась ничем не выразить своего удивления.
— Его звали Жан-Жак, он был французом. Очень образованный и воспитанный, двадцатилетний, красивый как бог. Кстати, с тех пор он добился заметного профессионального успеха.
— Ваша жена потребовала развода?
— Нет. Насколько я помню, она сказала только: «Ну, надо же», — и вышла. — Ленни покачал головой. — Она настоящая трудоголичка. Работа отнимает у нее все время. Я думаю, эта ситуация в какой- то степени ее даже устраивала Мы и без того почти не виделись. Я жил в Нью-Йорке, она — в Лос- Анджелесе. Однако мы по-прежнему оставались в очень хороших отношениях.
— И это все?
— А что вы себе нафантазировали?
— Не знаю. Вы богатый и влиятельный человек. Ваша история напоминает романы Барбары Картленд. Это и есть ваша тайна?
— Нет. Ангедония.
— Что?
— Психопатологическая неспособность испытывать удовольствие — во всяком случае, по словам моего врача. Тотальная скука, если проще. Вуди Аллен страдает тем же самым.
— Понятно. Участие в «Оке Каина» должно было стать для вас своеобразным развлечением.
— Скорее, терапией.
— Манипулировать людьми — это для вас тоже развлечение?
— Я никем не манипулирую, уверяю вас.
— Но вы читали наши досье! — обвиняющим тоном сказала она.
— Нет.
— То есть вы ничего о нас не знали?
— Нет.
— Только не говорите, что вы не влияли на отбор кандидатов!
— Хотите верьте, хотите нет, но мне с трудом удалось настоять даже на своем собственном участии. Хейзел отказывалась…
— Вы что, издеваетесь надо мной?
Ленни выдержал ее взгляд.
— Еще раз повторяю — нет, — медленно сказал он. — Я не знаю ни вашей тайны, ни тайн всех остальных. Я акционер «Ока Каина», но никогда ни на кого не давил и не испытывал никакого давления. Я не знаю ни откуда взялся убийца, ни почему он выбрал именно это место, несмотря на то что здесь расположена моя бывшая компания. — Он кашлянул. — Конечно же я размышлял об этом. Единственное возможное объяснение — что он получил доступ к информации Хейзел. Может быть, ему удалось взломать ее компьютер? Там хранились сведения о всех объектах собственности, которыми я располагал, в том числе и бывших. Моя жена держала их в базе данных как справочный материал. Это объяснило бы, почему убийца так хорошо осведомлен. Мне кажется, это может быть один из ее ближайших сотрудников.
— И вы думаете, я проглочу эту историю?
— Нет, конечно. Но я говорю правду.
— Почему вы нас не предупредили?
— Потому что это ничего бы не изменило. Разве что я предстал бы в глазах остальных «подлым
