подозревая об этом. Каждый пятый человек с ишемической болезнью сердца не знает, что он перенес микроинфаркт. Но в данном случае ЭКГ не показала ничего подозрительного. А проверить уровень кардиоэнзимов можно будет не раньше чем через полчаса. Не говоря уже о том, что поначалу их количество может не превышать нормы.
— Доктор, теперь я могу идти? — спросил старик.
Я пробормотал «нет», закрепляя датчики у него на груди. На сей раз диаграмма выглядела более неровной. Я тут же брызнул под язык пациенту «Изомак-спрей» из аэрозольного мини-баллончика. Три минуты спустя старик сказал, что боль утихла — это было видно и по диаграмме. Все оказалось так, как я и думал.
— Спасибо, что вы мне помогли, — сказал старик. — Теперь я могу ехать домой?
— Не спешите, — с улыбкой ответил я. — Нужно проверить еще пару-тройку мелочей.
Я старался говорить непринужденным тоном: ни в коем случае нельзя было волновать пожилого человека. Диагноз вырисовался нешуточный — все признаки близящегося инфаркта были налицо, и неочевидность их объяснялась только тем, что в данном случае проблема с сердцем маскировалась под желудочную боль. Может случиться так, что через полчаса этот человек умрет. Малейшее физическое усилие, малейший стресс может привести к катастрофе.
— Вы не можете меня задерживать, если я этого не хочу, — упорствовал он.
— У вас есть дети? — спросил я. — Вы с ними ладите?
Он кивнул.
— Хорошо. А теперь представьте, как они забеспокоились, узнав, что вы обратились к врачу. Они захотят выяснить все подробности. Убедиться, что с вами все в порядке. Нужно, чтобы мы с вами убедили их в этом. Согласны?
Старик немного подумал, затем кивнул. Защитить своих близких — этот рефлекс всегда срабатывает. Сейчас я приму все необходимые первоочередные меры, десять минут спустя приедет «скорая» и увезет старика в ближайшую больницу. Я уже позвонил своему знакомому специалисту, который будет ждать его прямо в операционной и проведет шунтирование сердца. Если все пройдет хорошо, жизнь старика будет вне опасности. И моя быстрая реакция сыграет здесь не последнюю роль.
Я вытер пот со лба.
Удивительно, до какой степени человеческие существа склонны к саморазрушению. Хандра, упадок сил, любая неудача — и они спешат навстречу смерти с цветком в зубах. Но смотреть, как страдают твои близкие, твои дети, — это совсем другое. Все-таки большинство людей не такие, как Джордж Дент.
День близился к вечеру, а мы по-прежнему с трудом справлялись с наплывом клиентов. Суббота — трудный день для врачей и полицейских. Кэмерон знал это не хуже меня и недаром посоветовал вернуться к работе. Это и вправду пошло мне на благо. Хаос нашей жизни неуправляем, но всем нам необходима вера в то, что им можно управлять.
Следующий этап моих действий стал мне понятен как-то сам собой.
Я набрал номер комиссариата. Когда диспетчер взяла трубку, я попросил ее соединить меня с офицером, ответственным за штрафные взыскания. Она попросила подождать пару минут. Затем я услышал юношеский голос:
— Офицер Уилл Палмето.
Судя по всему, недавний выпускник полицейской академии. Как раз то, что мне нужно! Я слегка кашлянул для большей уверенности и заговорил:
— Я доктор Беккер, директор клиники скорой помощи. (Я надеялся, что, так пафосно представившись, собью его с толку и он не догадается, что имеет дело с простым врачом из скромной частной консультации.) Мне нужна ваша помощь.
— Я вас слушаю.
— В ночь со вторника на среду инспектор Кэмерон Коул привез в нашу клинику мистера Алана Смита. У него была рана головы.
— Так.
— Мы оказали ему всю необходимую помощь. После этого мистер Смит и инспектор Коул поехали в ваш комиссариат. Я полагаю, в ваших отчетах это зафиксировано?
Пауза, тихое пощелкивание клавиш компьютерной клавиатуры.
— Да, вся информация у меня перед глазами.
— Спасибо, офицер Палмето.
— У нас очень много вызовов. Можете объяснить покороче, в чем ваша просьба, доктор?
— Она очень проста: мне нужен адрес мистера Смита.
— Это конфиденциальная информация.
Ну, положим, это я предвидел.
— О, я понимаю, — произнес я самым нейтральным тоном, — но мы делали анализ крови, и…
— Счет за лечение вы можете прислать нам, — перебил меня полицейский.
— Нет, я бы хотел сообщить результаты анализа мистеру Смиту.
— Сообщите нам, мы ему передадим.
— Речь идет об опасном вирусе.
— Каком вирусе?
— Вирусе СПИДа. Мистер Смит может заразить многих людей. Я должен лично предупредить его об опасности.
Офицер молчал.
— Это очень срочно и конфиденциально, — прибавил я. — Конечно, мне было бы даже проще передать ему это через вас, офицер Палмето, но боюсь, когда мистер Смит поймет, что столь приватная информация стала известна третьим лицам, это может кончиться судебным процессом.
Несмотря на то что я не видел лица собеседника, я почувствовал, что его охватила паника. Воспользовавшись этим, я вбил клин еще глубже:
— Что ж, видимо, я зря отнимаю у вас время. Вероятно, мне действительно стоит попросить вас передать эти сведения мистеру Смиту. После чего мы оба со спокойной совестью об этом забудем.
Я очень надеялся, что он не сообразит попросить меня прислать эти сведения в комиссариат в двойном запечатанном конверте.
Так и случилось.
— Подождите секунду, — сказал Уилл Палмето. — Итак, вам нужен только его адрес, и все?
— Совершенно верно.
— Хорошо, вот он, — сказал он и продиктовал мне адрес.
— Благодарю вас, Уилл. Вы очень любезны.
Я положил трубку и начал разглядывать листок с адресом, гордый тем, что моя «военная хитрость» удалась. Вот он, адрес Смита, известного также как Кош Чокнутый.
Когда я услышал название улицы, на которой он обосновался, меня словно током ударило: он жил здесь, в Неаполе!
Я встал из-за стола. Я помнил, что дал Кэмерону обещание не вмешиваться в эту историю, но что делать — моя семья исчезла, и у меня было слишком много вопросов, ответы на которые требовалось получить.
На этот раз мое решение было бесповоротным.
Глава 37
Но вот такого сюрприза я не ожидал.
Из открытого окна машины я растерянно смотрел на заброшенную территорию без единого строения. Тихо урчал невыключенный мотор.
Это и есть владения Алана Смита? Листок бумаги с адресом, лежавший на соседнем сиденье, подтверждал это. Так же как и номер дома на почтовом ящике, висевшем на столбе, окруженном зарослями
