– Мне не нужно объяснения! Мое имя втоптано в грязь! У тебя, Марианна, нет ни стыда ни совести… Но довольно, я этого более не потерплю!
– Нет, – Марианна с криком бросилась навстречу Луису Альберто, молниеносно доставшему из кармана пистолет. Она попыталась выбить пистолет, но не успела. Выстрел и слова Марианны: «Это наш сын» слились воедино.
– Папа, ради бога! Мама, да объясни ему, наконец все! – кричала Марисабель.
– Луис Альберто, ты слышишь меня?! Это наш сын!.. Марианна все еще закрывала мальчика своим телом. – Наш сын. С тобой все в порядке, Бето?
– Да, мама, не беспокойся!
– Ничего не понимаю!.. Объясните! Мама… сын… Он сын? Наш сын – Бето? Что все это значит? Боже! – Луис Альберто был бледен, как полотно. Мальчик подошел к отцу, и все они были поражены, как похожи они.
– Приди в себя, Луис Альберто. Это наш с тобой сын. Я хотела объяснить давно, но ты и слушать меня не захотел… я говорила тебе о нем много лет назад, но ты не поверил мне, тогда… Бето наш сын, сын, которого я когда-то потеряла.
– Наш сын… Бето наш сын… Но я ведь… я мог убить его, господи! Так, значит, ты все-таки нашла его, Марианна?.. Мальчик, которого ты так опекала, твой сын? И мой?..
Никто из присутствующих не заметил, когда вошел дон Альберто. Подходя к двери, старый Сальватьерра услышал выстрел и вынужден был остановиться, замереть на месте от одной страшной мысли: опоздал!.. Больное сердце, столько выдержавшее в жизни, этого удара не перенесет… Но как целебный бальзам пролились на раны – радостные, возбужденные голоса сына, Марианны, внучки, различил дон Альберто и незнакомый мужской голос. Первой его увидела Марианна.
– Дон Альберто! Как хорошо, что вы пришли. Вы ведь с самого начала верили мне и были правы.
– Помнишь, что я советовал тебе, Луис Альберто? – с трудом выговаривал слова старик, постепенно приходя в себя.
– Но почему ты здесь, папа? Как узнал, где я?
– Одна твоя знакомая позвонила, попросила меня немедленно следовать за тобой, сообщила, что может произойти непоправимое, что ты можешь убить собственную жену и ребенка… этого мальчика…
– Марианна, дорогая Марианна, любовь моя!.. – только и мог вымолвить Луис Альберто.
– Пойдем, пойдем со мной! Она взяла мужа за руку, нежно прильнула к нему. И как бывало, они, обнявшись, поднялись к себе наверх. Никто не остановил их: им так о многом нужно было сказать друг другу.
– Значит, этот мальчик, – когда-то потерянный, – сын Марианны и Луиса Альберто? – На щеках старого Сальватьерра заиграл легкий румянец. Вот и сердце, слава богу, отпустило…
– Да, дон Альберто, это он, наш Бето, ваш внук, – Рамона помогла раздеться сеньору Сальватьерра и усадила его в кресло.
…Как давно не были они в своей комнате, где с каждой вещью связано столько воспоминаний. Казалось, прошла вечность с тех пор, как они оставались здесь вдвоем, говорили друг другу нежные слова, думали о будущем, строили планы. Закрылась за ними дверь и, не разнимая рук, опустились они на тахту. Луис Альберто все еще никак не мог придти в себя.
– Он наш сын, Бето наш сын!
– Да, Луис Альберто, тот кого я отдала много лет назад продавщице лотерейных билетов… Наш сын, которого я потеряла крошкой когда-то, много лет назад, когда ты отвернулся от меня. Как и теперь…
– Не надо, Марианна, не береди рану… Прошу тебя! Наш сын! Но, но почему ты мне не сказала ничего раньше?
– Когда я вновь обрела его, он, Луис Альберто, был в таком состоянии, что мне захотелось как-то сначала помочь ему, дать образование – ведь он был неграмотным в свои семнадцать лет, а потом уже познакомить с тобою… чтобы мне не было за него стыдно, – ведь я бросила его… Потом я испугалась, ты когда-то сказал, что женщина отдавшая своего ребенка, достойна только презрения, а я своими руками отдала посторонней женщине нашего сына. Я думала ты просто выгонишь меня.
– Родная! Ты была не в себе, когда отдавала нашего ребенка и заболела по моей вине… Это было ослепление, Марианна, дорогая! Как я мог говорить такое?!
– Луис Альберто, не надо сейчас об этом, не упрекай себя ни в чем.
– И это говоришь мне – ты, ты, у кого есть все основания для таких упреков!.. Я уже никогда не смогу перед тобой оправдаться, дорогая. Ты, моя бедная Марианна, сколько выстрадала из-за меня, страшно подумать. Представляю, что тебе пришлось пережить. Теперь, когда я знаю правду и вообразить невозможно, что целых семнадцать лет искала ты нашего сына.
– Я думала, дорогой, что обрету, наконец счастье, когда найду его. Но по воле судьбы именно тогда и посыпались на мою голову самые страшные беды, страдания, волнения…
– Марианна, Марианна, прости меня, если можешь!.. Да, да, я каялся много раз и снова принимался за старое. Поэтому, понимаю, нет мне веры, у меня больше не осталось надежды на прощение, я сам разрушил свое счастье.
– Ты хочешь, чтобы я подала тебе эту надежду? Так я поняла?
– Не шути, Марианна. Нет мне прощения, знаю, потому что своими обидами я нанес тебе слишком глубокие раны, я усомнился в твоей верности, а ты святая, ты мать, перенесшая муки во имя спасения единственного сына.
– Я же просила тебя, Луис Альберто, ни к чему теперь упреки, надо думать о будущем наших детей.
– Да, ты права, как всегда, для упреков не время. Для меня наступил страшный час расплаты за содеянное.
– Нет, нет, Луис Альберто, я так не думаю.
– Увы, это так, Марианна.
– Знаешь, для меня теперь самое главное – это счастье Бето. Если бы я ненавидела тебя и хотела отомстить, ни на шаг не подпустила бы к нашему сыну. И ты никогда не увидел бы его. Но я всею душою стремлюсь к тому, чтобы вы полюбили друг друга. И ты стал бы для него настоящей опорой в жизни. Он уже знает тепло материнской любви. Теперь пусть почувствует заботу отца, которого у него никогда не было.
– Марианна! Значит, ты прощаешь меня…
– Я прощаю тебя, Луис Альберто. Ради нашего сына я смогу сделать это.
– Значит только, ради него? Да?
Марианна медленно подошла к мужу и, прижавшись к нему, сказала:
– Ради вас обоих, Луис Альберто. Ведь ему нужен ты… И мне ты тоже нужен, необходим… а ты, я знаю теперь, не сможешь обойтись без его и моей любви и привязанности.
– Марианна, у меня не хватает слов, чтобы выразить свое восхищение тобою. Когда вижу слезы прощения в твоих глазах, когда вот так, как сейчас, держу твои милые руки в своих… Марианна моя, чем я только смогу отблагодарить тебя.
– Забудем, дорогой мой, забудем, что было. Начнем, попробуем начать нашу жизнь сначала. Вместе с нашими детьми.
– Но, если они будут помнить, сколько горя я причинил их матери…
– Нет, они, поверь, не злопамятны, и с этого момента в нашем доме наконец-то воцарятся мир и покой.
Как вихрь, ворвалась в дом Сальватьерра Виктория. Едва закончив выступление она схватила такси и примчалась сюда. Рыжеволосая красавица с неизменным цветком в волосах немедленно потребовала свидания с молодым хозяином.
– Луис Альберто дома? – запыхавшись от быстрой ходьбы, спросила она. – Сеньор, умоляю, скажите, – обратилась она к дону Альберто, – не случилось ли какого-нибудь несчастья с ним или его близкими?
– Нет, нет! Нет, сеньорита, успокойтесь, ничего не случилось! Все слава богу, живы-здоровы. Я так понимаю, это вы звонили мне недавно? – поинтересовался дон Альберто.
– Да, сеньор, я. Он был в таком состоянии, что я испугалась за него.
– Была бы просто трагедия, сеньорита, если бы он убил собственного сына!
