– Успокойся, мама. – Марисабель очень жалела мать. Она вспомнила, как была к ней несправедлива. Может быть, история повторяется? Марисабель была уверена, что мать ни на что плохое не способна. Да, она заложила драгоценности. Но не ради любовника, как думал отец, а ради сына. Любая мать на ее месте поступила бы точно так же. Нет, Марисабель не даст маму в обиду. Она поговорит с отцом и попытается выяснить, в чем дело.
– Я сейчас позвоню папе.
– Не надо, давай лучше пойдем к нему. Я должна его увидеть.
– Нет, мама. Я прежде поговорю с ним, узнаю по голосу, в каком он настроении, и сразу пойму, надо нам идти или не надо.
– Ладно, поступай как знаешь. Только звони сейчас же, не откладывай. Вся надежда на тебя.
С дочерью Луис Альберто разговаривал спокойно. На вопрос, почему не пришел обедать, ответил, что дела задержали.
– Ведь это не в первый раз, Марисабель, – сухо сказал он.
– Но раньше ты нас предупреждал, если задерживался.
– А сейчас не было времени. Занимался финансами. Они в скверном состоянии.
– Да, да, понимаю. Но за что ты сердишься на маму?
– А я не сержусь. Хотя мама не права.
– Но ты ее очень обидел.
– С чего ты взяла?
– После разговора с тобой она так расстроилась!
– Но я только сказал, что не приду обедать. А мама вообразила бог знает что. Ты же знаешь, у нее расшатаны нервы.
– Значит, у тебя все в порядке?
– Конечно. Вот только тревожит последняя неудачная сделка. Но, кажется, я нашел выход.
– В таком случае, папа, я с тобой прощаюсь.
– До свидания, дочка!
– Вот видишь, мамочка, – сказала Марисабель, кладя трубку. – Тебе просто показалось, что папа не в себе. Он даже не сердится из-за драгоценностей. Сказал, что ты вправе поступать по собственному усмотрению.
– Нет, Марисабель, мне не показалось. Папа разговаривал со мной очень грубо. Это и испугало меня. Такого еще не было.
– Но со мной он говорил совершенно спокойно.
– Это еще хуже. Значит, что-то от тебя скрывает.
– Нет, мама. Ты все болезненно воспринимаешь. Пойдем попьем чаю. Рамона приготовила. Тебе полезно, чай успокаивает.
Чего бы ни сделал Бето, чтобы вот так сидеть рядом за столом с Марисабель и пить чай. Он по- прежнему любил ее и очень страдал при мысли, что им нельзя больше видеться. Он пошел на свидание с Лили, в тайной надежде что-то узнать о Марисабель. Лили изо всех сил кокетничала, а потом вдруг сказала, что не прочь с ним встречаться.
– Знаешь, Бето, только не обижайся. Ты вначале мне не понравился. Показался скучным, стеснительным. Но потом я поняла, что именно такой парень мне и нужен. Надоели вечеринки, тусовки, разговоры о мотоциклах, машинах, танцах. С тобой, по крайней мере, можно говорить о серьезных вещах. А ты все еще любишь Марисабель?
– Не знаю. Между нами все кончено.
– Вы поссорились?
– Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Не сочти меня назойливой, Бето, но я хотела бы знать, почему вы перестали встречаться?
– Она сказала, что любит меня просто как друга.
– А ты? Ты влюблен?
– Пожалуй, да. Не могу ее забыть.
– Хорошо, что Марисабель не стала морочить тебе голову.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Знаешь, почему она с тобой не встречается?
– Почему? Говори!
– Потому что помолвлена с моим братом, Умберто, и скоро свадьба. Неужели ты об этом не знал?
– Нет, не знал.
У Бето пропала всякая охота продолжать разговор с Лили. Ему захотелось домой. Там, по крайней мере, он сможет предаться тоске. Первая любовь. Первое разочарование. Неужели Марисабель так быстро его забыла? Ведь сеньора Марианна сказала, что дочь его любит. Он рассеянно слушал болтовню Лили, и лишь когда она говорила о том, как счастливы Умберто и Марисабель, сердце сжималось от боли.
– Я так завидую им! – сказала Лили. – Кому не хочется счастья? Давай пока, Бето, станем друзьями, а там подумаем и о большем. Согласен?
– Не знаю, – печально ответил Бето. – Посмотрим. Ты извили, Лили, но мне пора домой. Мама будет волноваться.
– До встречи, Бето.
– Всего хорошего!
Бето не знал, что творится в доме Марианны, какая над ней нависла опасность. Возможно, это отвлекло бы его от мыслей о Марисабель. Вернувшись домой после встречи с Лили, Бето не стал ужинать, сославшись на головную боль, и сразу пошел к себе в комнату. Стал читать и постепенно увлекся. Это был сборник рассказов, и в одном из них шла речь о несчастной любви. Девушка изменила своему возлюбленному и вышла замуж за другого. Бето оторвался от книги, задумался. Нет, Марисабель не такая. Ведь она сама предложила ему дружить. Лили все выдумала про помолвку. Надо позвонить Марисабель. Спросить, правда ли это.
Бето набрал нужный номер, но когда на другом конце провода услышал голос любимой, вся решимость его исчезла.
– Алло! Почему вы молчите?
Бето едва не задохнулся от волнения. Не мог произнести ни слова.
– Вам не нравится мой голос?
Бето слушал дорогой голос и продолжал молчать.
– Хулиган! – В трубке раздались короткие гудки.
– Кто это звонил, Марисабель? – спросила Марианна.
– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Никто не ответил.
Марианна заволновалась. Анонимные письма, анонимные звонки. Будет ли когда-нибудь в этом доме покой? Знала бы она, что это звонил Бето! Ее сын, из-за которого она столько страдала. А сколько еще предстоит?
– Я боюсь за сына, Рамона. Бедный мальчик. Не знаю, что может натворить эта подлая Сара. Ей и деньгами не заткнешь рот. Почему так много злобы на свете? Скажи, Рамона!
– Откуда мне знать. Я сама часто страдала от человеческой жестокости.
– И хуже всего то, что против зла человек бессилен, – вздохнула Марианна.
– Да, дочка, – с жалостью глядя на нее произнесла Рамона. – Но ты успокойся. Тебе нечего стыдиться, что бы там Луис Альберто не думал. Самое лучшее, сказать ему правду.
– Нет, Рамона, – заволновалась Марианна. – Сейчас я ему ничего не скажу. Потом. Когда Бето станет воспитанным молодым человеком. Ведь он был продавцом лотерейных билетов, едва умел читать и писать. Не хочу, чтобы Луис Альберто знал его таким. Смотри, Рамона, не проговорись! – Марианна чуть не плакала. – Поклянись, что будешь молчать!
– Хорошо, хорошо, милая, успокойся. Я ничего не скажу, пока ты сама не захочешь.
Наконец вернулся Луис Альберто. Вид его не предвещал ничего хорошего. Он даже не поцеловал, как обычно, дочь, встретившую его в холле.
Она сама подставила ему щеку.
