многие философы — может дать только наука), но этот богдановский тезис не выдержал испытания временем. И в XX в., и в настоящее время философия продолжала и будет продолжать свою жизнь.
А.А. Богданов как философ и социальный мыслитель
История отечественной философии, как не раз отмечалось ее исследователями, во многом слагается из потерь и последующих усилий вернуть утраченное. Русский марксизм, так же как и русская религиозная мысль XX столетия, не избежал этой участи — некоторые его неортодоксальные концепции, возникшие в период общего интенсивного развития русской философии в конце XIX — начале XX века, остались на многие десятилетия невостребованными. К их числу принадлежит и оригинальная эмпириомонистическая версия философии марксизма Александра Александровича Богданова (1873–1928).
В наши дни осмысление творческого наследия А. А. Богданова — философа, психолога, экономиста, писателя, ученого-естествоиспытателя, по существу, только начинается. Собрания сочинений философа не существует, в последние годы переизданы лишь отдельные его работы. Среди них: «Тектология. Всеобщая организационная наука» (1989); сборник «Вопросы социализма. Работы разных лет» (1990); «Неизвестный Богданов». Кн. 1–3 (1995); «Познание с исторической точки зрения» (1999; в сборник также включены книга «Наука об общественном сознании» и статья «Идеологии коллективизма»). Крайне мало современных публикаций, посвященных анализу философского наследия Богданова.
Между тем сохраняется интерес к наследию мыслителя. Создан Международный институт А. Богданова, задачей которого является изучение и пропаганда его произведений. При этом наблюдается тенденция переосмысления трактовки миропонимания Богданова, его философских идей и взглядов. Так, в статье В. Н. Садовского «Эмпириомонизм А. А. Богданова: забытая глава философии науки», опубликованной в «Вопросах философии» (1995. № 8) и перепечатанной затем в сборнике «Философия не кончается… Из истории отечественной философии. XX век» (в 2 кн., 1998), в частности, подчеркивается мысль о марксистской, а не позитивистской направленности мировоззрения Богданова.
Богданов, несомненно, разделял базовые положения марксистского, а не какого-либо иного миропонимания. Он считал, что именно «социальный материализм» Маркса является основой современной науки об обществе. Философия его монистична; в подходе к анализу социальных явлений он принципиальный противник позитивистской плюралистической «теории факторов», которую разделяли многие русские теоретики позитивизма, — Л. И. Петражицкий, К. М. Тахтарев, М. М. Ковалевский, Е. В. де- Роберти и др. Монизм, или эмпириомонизм, Богданова своеобразен, он проникнут антропологизмом, изложенным, как нам кажется, в духе раннего Маркса. «В духе», ибо произведения раннего Маркса, включая «Немецкую идеологию» и др., не были введены в научный оборот в то время.
Центральная проблема Богданова, как и раннего Маркса, — это проблема человека и его сознания, при рассмотрении которой он, разумеется, обращается к опыту науки уже не XIX, а XX в. Материалистический антропологизм XVIII–XIX вв., объясняющий человеческую психику с помощью естественных наук, Богданов считал устаревшим, метафизически исчерпанным. Эмпириомонизм для него — это реалистический взгляд, исходящий из понимания того, что сознание является не фантазией или грезой, а действительным отражением мира. При этом основа реалистического миропонимания лежит, по Богданову, не в сфере индивидуального, а в сфере коллективного опыта, ибо сознание не может быть понято чисто психофизиологически или натуралистически как достояние отдельного человека. Даже «высокосистематизированный» бред параноика, живущего в собственном нереальном мире больного сознания, слагается из реалистических элементов, хотя совокупность их ложна.
Одна из интересных находок системы эмпириомонизма — идея «подстановки». В самом широком историко-философском плане «подстановка» — это движение человеческого познания от известного к неизвестному, осуществляющееся через «подстановку» уже известного, познанного объекта на место непознанного объекта. В пределе это не что иное, как описание классической философской субъект- объектной парадигмы, с точки зрения эмпириомонизма являющейся «косвенным доказательством» действительности нашего собственного и другого познающего «я».
Поскольку реальность индивидуального сознания и опыта, по Богданову, есть первое, с чего начинается всякий мыслительный процесс, то через общение с другими людьми, в процессе формирования коллективного опыта человек осознает и самого себя, и реальность другого «я». В этом смысле реальность человеческого «я» Богданов называет «приспособлением» для самого осуществления коллективного опыта. Теория познания — и одновременно формирования монизма — есть процесс совершенствования коллективного опыта, усложнения его организации на социальном уровне. Эта история разворачивается от самых простейших, первичных форм «подстановки», когда психическое становится «подстановкой» под физическое (например, в первобытном анимизме, антропоморфизации природы), до ее развитых философских форм (спиритуализм и панпсихизм). В естественных науках «подстановка» также имеет место (подстановка «физического под физическое»), когда неизвестный физический процесс описывается через известный или более известный, — это механическая теория теплоты, теория эфира, электрических и магнитных жидкостей и т. п.
Объяснение истории человеческого познания с точки зрения эмпирио-монистической «подстановки» есть, следовательно, одно из возможных объяснений развития опыта от индивидуального к коллективному, социальному опыту, а также объяснение роста уровня организованности (человека, коллектива, общества). Субъективный же опыт («психическое» в более узком смысле) Богданов понимает лишь как «исходную точку самой подстановки» или как «стимул к подстановке», но отнюдь не как ее содержание. Здесь принципиальное расхождение Богданова с «современными позитивистами», на которое указывает сам автор «Эмпириомонизма». Равным образом Богданов отрицает характерную для позитивистской психологии теорию «интроекции», идущую от Авенариуса и признающую «тело» лишь внешней оболочкой «души», что является полной «подстановкой» психического под физическое. Сам же Богданов «против такой подстановки». Этим термином он пользуется в значительной степени для удобства изложения своей концепции. Поэтому, дистанцируясь от указанного позитивистского понимания «подстановки», он предпочитает говорить об «исправленной подстановке» как о методологическом подспорье для прочтения собственной философской концепции.
Идейная среда русского марксизма, как и других «нешкольных» течений русской философии, никогда не была однородной и отличалась существенным разномыслием. Богданов всегда стоял на позиции творческого развития марксистской философии, хотя его идеи нередко подвергались критике другими представителями диалектического материализма.
Александр Александрович Богданов (настоящая фамилия Малиновский) — выходец из семьи народного учителя, дослужившегося до учителя-инспектора городского училища в Туле. После окончания тульской гимназии он в 1893 г. поступил на естественное отделение Московского университета, однако уже в следующем году был исключен из университета за участие в революционном (народовольческом) движении. Во второй половине 90-х гг. происходит переход Богданова на позиции марксизма, ознаменованный опубликованием «Краткого курса экономической науки» (1897), получившего высокую оценку В. И. Ленина. В 1899 г. Богданов закончил медицинский факультет Харьковского университета, был практикующим врачом- психиатром. Профессиональные знания в области психологии и психиатрии, которыми обладал Богданов, знакомство с трудами С. С. Корсакова, В. М. Бехтерева, других классиков отечественной науки наряду с его собственными психологическими наблюдениями были впоследствии использованы им при написании философских трудов. В его творчестве отразились также идеи социальной психологии, имевшие в России глубокие корни. Правда, специальным разработчиком социальной психологии Богданов себя не считал, о чем он сам писал в «Эмпириомонизме».
За участие в революционном движении молодой мыслитель был сослан в Вологду, где познакомился с Н. А. Бердяевым и рядом других деятелей русской культуры. В 1903 г. он примкнул к большевикам. На III, IV, V съездах РСДРП избирался членом ЦК. К осени 1904 г. Богданов близко сходится с В. И. Лениным. Между ними возникает своеобразный политический союз, ориентирующийся на тактику революционной социал-
