— иначе следовало автоматическое безжалостное исключение. По выражению профессора МВТУ Олега Ивановича Стеклова, это походило на старый жестокий отбор щенков, когда тех кидали в прорубь: сумеет выбраться — есть силы, будет жить.
В начале XX века, когда не было еще ни советской системы, ни порожденной ею великой техники, обстановка в училище была гораздо демократичнее, но тем не менее требовала от вновь поступивших значительных усилий, труда и терпения.
«В техническом училище в первый год я занимался очень старательно, — вспоминал позднее А. Н. Туполев. — Мы в это время жили вместе с братом Николаем, который кончал математический факультет Московского университета. Мы с ним были дружны. Когда уехал мой брат, я остался один в комнате, за которую мы платили пять рублей. Те небольшие деньги, которые были у меня, понемногу вышли. А тогда порядок был такой, что снимающий комнату получает утром свой самовар, а все остальное должен иметь свое. Когда у меня кончились деньги, мне было стыдно, что хозяйка будет уносить пустой чайник без чая, и поэтому последние заварки я из чайника вынимал и понемногу туда добавлял, чтобы было видно, что я что- то такое пью. Ну потом уже стало совсем плохо. И я решил, что я свое плохонькое пальто заложу в ломбард. Свернув его потихоньку от хозяйки, я ушел искать, где находится ломбард. Но мне казалось, что вся Москва смотрит на меня, как я иду, держа под мышкой свое плохонькое пальто. Я так и не решился дойти до ломбарда и вернулся голодный. К счастью, я тут же, может, в этот день или на следующий, получил из дома три рубля»[6].
В декабре 1909 года Андрей Туполев начал заниматься в подсекции воздухоплавания, организованной к XII съезду естествоиспытателей, где председательствовал H. E. Жуковский.
«На эту выставку авиационную, тогда она называлась воздухоплавания, собрали все, что было только в России: летающие змеи, воздушные шары, планеры, — вспоминал А. Н. Туполев. — Когда я пришел на выставку, я стал помогать поднимать какой-то планер, тут я познакомился с молодым ученым, который и познакомил меня с Николаем Егоровичем Жуковским. Вот с этого и началась моя жизнь в авиации»[7].
Несколько более развернутое воспоминание Туполева об этом историческом моменте приводит Л. Л. Кербер в своей книге «Туполев»:
«Попал я впервые в поле зрения H. E. Жуковского довольно любопытным образом. Я учился на первом курсе. Особо глубокого интереса к воздухоплаванию не имел, хотя оно и привлекало меня своей новизной. Как-то в училище организовали выставку воздухоплавания. Я туда однажды пошел. Вижу, подтягивают канатом какой-то планер. Я стал помогать и оказался рядом с Делоне, который был учеником H. E. Жуковского, а впоследствии стал известным математиком. Он тут же познакомил меня с Николаем Егоровичем. Вот так, взявшись за трос, я и прирос к этому делу».
Делоне — фамилия целой династии ученых, поэтов, художников на ниве российской науки и культуры. Андрей Николаевич говорит о молодом ученом, и, возможно, речь идет о Борисе Николаевиче Делоне (1890–1980), выдающемся математике, члене-корреспонденте АН СССР, увлеченном альпинизмом: его именем названы пик и перевал на Горном Алтае. Хотя еще более вероятно, что он вспоминает его отца — Николая Борисовича Делоне (1856–1931), также российского математика, окончившего МГУ, ученика H. E. Жуковского, профессора, преподававшего в Киевском политехе, увлекавшегося планеризмом, основавшего в Киеве планерную школу, построившего несколько «глайдеров» собственной конструкции и изложившего открытые им законы построения летательных аппаратов и парения на них в брошюре «Устройство дешевого и легкого планера и способы летания на нем» (1910). В 1908–1909 годах Николай Борисович неоднократно выступал в Киеве, Харькове, Полтаве, Екатеринославе, Одессе и даже Москве с «чтением лекции H. E. Жуковского о воздухоплавании, изложенной в Киеве 12 декабря 1908 года». Можно лишь еще раз удивиться, сколь велик был интерес к нарождающейся авиации в самых широких слоях населения!
Ну а Николай Егорович Жуковский — выдающийся русский ученый, «отец русской авиации». Родился 5 января 1847 года в имении Орехово Владимирской области, в семье инженера, мелкого дворянина. Со стороны матери, имевшей девичью фамилию Стечкина, относился к родовитой московской знати. В 1868 году окончил физмат Московского университета, преподавал физику в женской гимназии. С начала 1872 года — на преподавательской работе в ИМТУ, где читал математику и механику. В 1885-м он приват-доцент, а с 1888 года — профессор кафедры аналитической механики ИМТУ. Широкие научные интересы, прежде всего в области гидро- и аэродинамики, блестящее знание математики (с 1905 года — Жуковский президент Математического общества), открытый доброжелательный стиль общения, вдохновенный артистизм при чтении лекций, политическая независимость, популярность среди студентов, организация воздухоплавательного кружка в ИМТУ, пришедшая европейская известность сделали H. E. Жуковского известнейшим русским ученым своего времени. Научное наследие H. E. Жуковского опубликовано в десяти томах и насчитывает более 170 научных работ.
В повседневной жизни Николай Егорович подчинялся сильному влиянию матери — Анны Николаевны — волевой, умной и властной женщины. Умерла она в 1912 году, в возрасте девяноста пяти лет.
Надежда Сергеевна Сергеева появилась в доме Жуковских в 1889 году как сиделка при больной сестре Николая Егоровича — Марии. Умирая, Мария Егоровна просила мать и брата: «Пусть Надя останется в семье». В 1891 году Надежда Сергеевна вышла замуж, но брак оказался неудачным — муж, некий Антипов, был алкоголиком. Вскоре Надежда Сергеевна стала гражданской женой Николая Егоровича. Погруженному в науку Жуковскому было сложно помогать ей в бракоразводном процессе. Так все и осталось без изменений: Надежда Сергеевна формально считалась Антиповой, а родившиеся Леночка и Сергей считались его детьми.
Позднее Надежда Сергеевна уехала из дома Жуковских и умерла у себя на родине, в Тамбовской губернии, в 1904 году.
Дети Жуковского — Елена Николаевна (1894–1920), талантливый математик, и Сергей Николаевич (1900–1924), студент Военно-воздушной академии, умерли бездетными.
Все наследие Николая Егоровича осталось в научных трудах, основанных при его участии институтах (ЦАГИ и ВВА) и талантливых учениках, составивших целую эпоху в нескольких направлениях науки и техники.
Среди учеников H. E. Жуковского были выдающиеся ученые и конструкторы, академики и летчики: А. Н. Туполев, Я. Д. Аккерман, Н. А. Артемьев, А. А. Архангельский, Н. Р. Брилинг, Б. М. Бубекин, В. П. Ветчинкин, Н. Б. Делоне, А. А. Микулин, Г. М. Мусинянц, Л. С. Лейбензон, В. М. Петляков, Б. И. Российский, Г. X. Сабинин, Б. С. Стечкин, К. А. Ушаков, С. А. Чаплыгин, Б. Н. Юрьев…
Об исключительном впечатлении, оказанном на него лекцией H. E. Жуковского, прочитанной в Киеве в декабре 1908 года, вспоминал авиаконструктор И. И. Сикорский. Учениками H. E. Жуковского считали себя и один из первых русских летчиков Б. И. Российский, совершавший полеты с Ходынского поля еще в 1910 году и учившийся в ИМТУ в 1904–1909 годах, и выдающийся летчик-испытатель, летчик номер один, Герой Советского Союза M. M. Громов.
Б. И. Российский был избран в 1909 году председателем практической комиссии воздухоплавательного кружка, а в конце того же года отбыл во Францию, где вскоре получил одно из первых «Бреве» (диплом летчика) в России.
Ученик H. E. Жуковского старшего поколения, член-корреспондент АН СССР Н. Р. Брилинг (1876–1961) был одним из основателей советского двигателестроения, принимал участие в создании двигателей самого разного назначения. Один из главных организаторов НАМИ[8], давшего жизнь ЦИАМу[9] и другим двигателестроительным институтам. Человек, имевший жесткий независимый характер, настроенный оппозиционно к советской власти, он трижды арестовывался до войны, но был избран тем не менее профессором, а позднее и членом-корреспондентом, назначен заведующим кафедрой в MАДИ[10], получил звание заслуженного деятеля науки и техники РСФСР.
Среди ближайших учеников Жуковского — профессор В. П. Ветчинкин (1888–1950), за работы в области динамики полета ракет в 1943 году удостоенный Сталинской премии. Окончив Курскую гимназию, Ветчинкин поступил в ИМТУ, где, будучи прилежным слушателем, отличался независимым поведением: никогда не носил ни шапки, ни калош, ездил на велосипеде и зимой и летом, еженощно выходил на улицу, чтобы с помощью собственноручно изготовленного им приспособления сверить часы по Полярной звезде. Работы в самых передовых отраслях естествознания В. П. Ветчинкин сочетал с глубокой и искренней верой в Бога.
