каким занимался? – вдруг спросил он.
– Фехтованием… В юношеской сборной выступал, за республику.
– Круто, – отозвался Леша.
В руках у него была какая-то ксерокопия. Армен подошел ближе. В соответствии с планом БТИ, Леша с Катей мелом переносили контуры квартиры на Марии Ульяновой на черный гудрон крыши. В натуральную величину. Стена лифтовой шахты изображала внешнюю стену квартиры, меловые линии – перегородки между тремя комнатами.
– Здесь лифт, – показал Леха, – здесь соседи. Глазок есть?
– Есть, – припомнил Армен.
– Я тихо хожу, Леш, – сказала Катя.
– А у соседей есть?
– Нет, кажется. Здесь, кстати, бабка нервная очень. Все время милицию вызывает…
– Это нам не нужно. Мы сами милиция, – задумался Леша.
– Да телефон ей рубануть…
– Ну, конечно. Чтобы она в окошко кричать начала. А во дворе, между прочим, с позавчерашнего дня за квартирой работает наружка.
– Правда, что ли?
– Правда не правда, а тебя двадцать шестого числа срисовали до самого дома. Ну, девушку, правда, искать не стали, у которой ты был, – осклабился Леша. – Не было такого задания.
Армен призадумался.
– Плохо.
– Может, и не плохо. Раз уж засветился, идешь прямым ходом. Внаглую, к той же девушке. Ну, можешь с Катей идти, вместе, – типа, на день рождения. А я уж в другой подъезд, через крышу. Главное – тишина, ну а если что – лепим мы квартирный разбой.
Чудовища-стаффордширы, прищурившись, смотрели на солнце.
Долетали обрывки фраз, ребята репетировали рывок на расчерченной площадке, голуби тоже пригрелись и мирно клевали свой корм.
Двор просматривался хорошо, хотя начинало темнеть. К первому подъезду подкатило такси, вышел мужчина с девушкой, нарядные, с гладиолусами. Из багажника выгрузили большую коробку, наверное телевизор, упакованный по-подарочному, с лентами. Расплатились, вошли в подъезд.
…Лифт остановился на последнем этаже. Катя вышла, следом Армен выволок коробку. Они поднялись еще на пролет, – чердачная дверь приоткрылась, выглянул Леша в одежде жэковского сантехника.
– Чего-то долго ехали…
– Пробки, – буркнул Армен, вылезая на чердак с тяжеленной коробкой.
Леша ножом обрезал ленты, вскрыл картон. Из коробки, отчаянно виляя обрубками хвостов, вылезли два пса.
– Ну, вызывай такси, – тихо сказал Леха, открывая чемоданчик. – Часов на семь.
Из чемоданчика он достал спортивный костюм, нацепил поводки и стал переодеваться.
– А ты куда? – спросил Армен, набирая номер.
– Пойду посвечусь с собачками. Выходить потом спокойнее…
– Машину можно заказать? На девятнадцать часов… Серафимовича, два, подъезд один, квартира двадцать шесть…
Из подъезда вышел собачник в очках и шапочке, с двумя стаффордширскими терьерами. Пошел за дом, на детскую площадку.
На площадке гуляли несколько мам с колясками, взрослые девицы курили на карусели, мальчишки катались на велосипедах. В теньке с пивом сидели беспризорники.
Собачник развернул свой рулон, вынул какие-то рейки. Через полминуты на земле распластался цветастый воздушный змей. Велосипедисты заинтересовались, а раскосый мальчик почему-то заулыбался. Когда конструкция полностью была готова, пацаны подгребли. Раскосому собачник доверил катушку.
Ветер был хороший, и, ко всеобщему удовольствию, змей без усилий взмыл в небо.
Катя смотрела вверх. Над крышей, над их головами и другими крышами трепетал в небе цветной змей – огромный раскрашенный голубь.
– Ты подумать обещала… Я приехал тогда через неделю, а ты пропала.
– Замки открывать научилась… Армен посмотрел на нее.
– А летать? Ты улететь хотела…
– Летают ангелы. Мне рано еще.
Скрипнула чердачная дверь, вернулся Леша с собаками.
– Ну, все, срисовали.
Они посидели какое-то время молча, потом Леша глянул на часы и кивнул Кате. Она поднялась и
