Я ощутил рядом с собой присутствие Акана, который рухнул неподалеку на пол. Я взглянул на него – да, взглянул, глазами, лишь недавно спекшимися в глазницах. Он оказался живым, хотя кашлял и давился, как я. И не просто живым, а возрожденным. Щеки, из которых недавно выступали кости, покрылись сверкающей алой плотью. На месте пустой впадины, перекрещенной съежившимися хрящами, вновь появился нос. Истаявшие губы снова стали гладкими, пухлыми и красными, как гранат. Я только что видел почерневшие кости его пальцев, вцепившихся в мою руку. Теперь моим глазам предстали кожа и ногти.
Мне показалось, что воздух проходит через мои легкие более свободно, а язык стал легче ворочаться во рту. С сомнением посмотрел я на свое обнаженное тело. Мои раны покрылись розовой нежной кожей. Мои руки снова могли хватать, ноги – сгибаться.
Я опять посмотрел на Акана. Он медленно перевел взгляд со своих вытянутых рук на мое лицо. В его глазах я увидел то же изумление, что плескалось в моих. Мы с ним возродились из пламени.
В зале воцарилась атмосфера такой абсолютной почтительности, которая, казалось, приглушила страшный рев огненной ямы. Я видел стоящих над нами Мастеров, парализованных благоговением, и Нефар, скорчившуюся на полу, там, куда я ее толкнул. Застывший взгляд широко раскрытых глаз, пальцы плотно прижаты к губам. Глядя на нас, увидела она монстров или чудо?
Из моей глотки вырвался булькающий звук, и я робко потянулся к ней. Это нарушило всеобщую скованность. Дарий подался в мою сторону – я так и не узнаю зачем – возможно, он хотел помочь мне подняться на ноги, а быть может, снова швырнуть в яму. Мною внезапно овладел инстинкт самосохранения небывалой силы. Мне не пришлось ни думать, ни планировать, ни желать – просто возникло опасение, и импульс чистой энергии, посланный мной в грудь Дария, отбросил его назад.
Ни удивления, ни нерешительности, ни сожаления – только ужас и ненависть, и еще свежий вкус пламени в горле. Я увидел, как засуетились другие Мастера, и услышал крик Нефар: «Нет!» Я почувствовал, как ее ярость сливается с моей, а ужас Акана соединяется с нашим. Ничего заранее не планируя и не замышляя, мы обратили объединенную волю на огненную яму.
Вырвавшийся вперед язык пламени, казалось, заключал в себе все наши страхи, весь гнев, все разочарование и являлся нашей единственной защитой. Подпитываясь собою, он мгновенно разросся, поддерживая созданную нами энергию, и немедленно яма забурлила, превращаясь в гигантский вулкан плещущей через край ярости, и страха, и желания спастись. Мы не смогли бы остановить его, даже если бы захотели. Он поглощал себя и возрождался, взрываясь изнутри с дикой необузданной силой, рвущейся из нас в яростном стремлении к свободе.
Мы с Аканом подползли к Нефар, защищая свою исцеленную и необычайно нежную плоть от огненного ливня, вскрикивая, когда до нас долетал пепел, и все вместе добрались до укрытия – того самого балкона. Едва мы успели укрыться, как запылал весь зал, а Мастера, наши учителя – эти великие и могущественные маги, – оставались, в конце концов, всего только человеческими существами…
Мы увидели, как Дарий рухнул на колени, срывая с себя горящую одежду. Натыкаясь руками на языки пламени, он бросился на пол и стал с воплями кататься по нему, кашляя от дыма собственной горящей плоти. Меня парализовал ужас, когда он повернулся ко мне и вместо прекрасного лица я увидел чудовищную немую маску из разбухшего поджаренного мяса со щелками вместо глаз, с сожженными волосами. Открытый рот силился закричать, но голосовые связки уже выгорели. Между нами встала стена огня, и Дарий исчез.
Они падали один за другим, эти Мастера всевозможных наук, эти великие и могущественные практикующие маги. Они пытались бежать, но их длинные мантии уносились вверх огненными столбами, потом и волосы, и, наконец, огонь заставлял их с воплями падать на колени в агонии, которую мы с Аканом пережили несколько мгновений тому назад. Жалел ли я их? Чувствовал ли раскаяние в том, что сотворил? Ах, нет. Я смотрел, как они горели, и упивался собственным могуществом.
Огонь выплескивался из ямы подобно воде, подобно наступающему приливу, бьющему фонтану. Увидев изуродованные огнем тела Мастеров – обугленные и искореженные останки, которые разбрасывало в разные стороны, как обломки на поверхности великой реки, я ощутил новый приступ ужасной паники. Я больше не мог смотреть на огонь, я не в силах был вынести боль. Схватив Нефар за руку, я закричал ей в лицо:
– Останови это!
Я тряс ее, но она неотрывно смотрела яркими остекленевшими глазами на разворачивающийся вокруг нас ад, словно львица, упивающаяся кровавым пиршеством.
Акан схватил меня за плечо, указывая на что-то. Иллюзия, которой воспользовались Мастера, чтобы спрятать поворотную стену, исчезла, и стал хорошо виден запор. Мы проскочили через дверь перед ревущей стеной пламени, с трудом закрыли за собой моментально нагревшуюся дверь и поскорей отпрыгнули от камней, начавших растрескиваться от жара.
– Вы видели? – закричала Нефар. Голос ее звучал пронзительно, а лицо выражало дикий восторг. – Вы видели, что мы сделали?
– Мертвы! – выдохнул Акан, смертельно побледнев.– Все мертвы! Мы убили…
– Бежим! – заорал я и схватил его за руку, подталкивая Нефар вперед.
Мы отбежали не более чем на дюжину шагов, когда дверь взорвалась и внутрь ворвался ревущий огненный поток. Взрывной волной нас сбило с ног и протащило по воздуху. Пока мы с трудом поднялись на ноги и, спотыкаясь, поспешили к лестнице, на нас дождем сыпались раскаленные осколки камней. Прерывисто дыша и отмахиваясь от пылающих осколков, мы мчались вверх, чувствуя, что горячий воздух опережает нас и жар пламени подталкивает в спину.
В какой-то момент Нефар остановилась и посмотрела назад.
– Камни горят! – вскрикнула она. На ее измазанном сажей лице отразилось недоверие. – Горят камни!
Я посильнее подтолкнул ее, и она вновь побежала по лестнице.
Мы добрались до коридора Мастеров, в тот момент пустынного, но все-таки живущего своей странной жизнью. Под потолком дым свивался в кольца, по стенам взад-вперед метались волнистые тени, отбрасываемые пляшущим оранжевым свечением. Где-то прозвучал небольшой взрыв. Полыхнула одна драпировка, за ней другая.
Акан огляделся по сторонам, боясь поверить своим глазам.
