Эйлифир только кивнул, а потом снова уселся, и сидел, обозревая неуютный пейзаж, покуда Гизур не дал знак отправляться в путь.
Однако в этот день они много не прошли. На первой же переправе через неглубокую и не слишком быструю реку течение сбило с ног Финнварда и поволокло вместе с мешком вниз по реке, точно неповоротливый бочонок. Когда спутники нагнали Финнварда, он тонул, как дырявая барка. Лицо его посинело от холода, и он так стучал зубами, что они едва не вылетели.
На берегу реки наспех разбили лагерь. Финнварду явно становилось все хуже, и, как ни кутали его во все плащи и одеяла, это не помогло. Гизур приказал разжечь костер и вскипятить чай, но Финнвард так и не согрелся, покуда Гизур не откупорил некую бутылочку и не плеснул снадобья в кипящий отвар. Толстяк мигом проглотил обжигающее варево, даже не поперхнувшись, и тотчас перестал дрожать.
Остаток дня они провели, высушивая содержимое мешка Финнварда и всю его одежду, что промокла, покуда толстяка вылавливали из реки. Гизур все время недовольно ворчал и долго сидел над картой, определяя, где они находятся.
— Похоже, путь по Гретгарду отнимет у нас больше времени, чем я предполагал, — заметил он. — Как бы не пришлось нам провести ночи, самое меньшее, три в угольях троллей. — Маг ощупал край плаща и озабоченно вздохнул, отжав из ткани еще одну пригоршню воды. — Вещи Финнварда, должно быть, не суше! Этак мы до сумерек провозимся. Да еще кто знает, когда высохнут перья в тюфячке!
Их лагерь располагался в излучине горной реки — место мало что сырое, еще и настолько уязвимое для любого нападения, что Гизур приказал выставить на ночь двойную стражу. Кроме того, он очертил весь лагерь охранительными знаками, так что всякому чужаку, подобравшемуся слишком близко, пришлось бы худо. Ивар следил за этими приготовлениями скорее с предвкушением, чем со страхом, вполне довольный тем, что ему сторожить первым и в то время, когда тролли голодней всего.
Той ночью, однако, тролли Гретгарда охотились в других угодьях. Юноша прислушивался к их отдаленному вою и рычанию и дрожал от волнения, втайне радуясь тому, что троллям не вздумалось померяться с ним силой во время его стражи. Впрочем, уже почти на рассвете какой-то приблудный тролль забрел-таки в лагерь, задел две ловушки и удрал сломя голову, потрясенный вспышками огня и столбами дыма.
Наутро Флоси, на чью стражу выпало это приключение, хвастал безудержно. Эгиль, деливший с ним стражу, позволил себе заметить, что Флоси, как это у него в обычае, на посту дрых себе беспробудно. Он же, Эгиль, заметил тролля с той минуты, когда тот выполз из-за камней в полумиле отсюда, — это Эгиль-то, одноглазый, который, закуривая трубку, всякий раз едва не прижигал кончик носа.
Минуло два относительно легких дня, а затем местность стала гористее, застывшие лавовые потоки рассекали ее, и между скал таились цветущие долины. Ивар примечал в грязи у источников все больше странных следов — точно следы исполинского цыпленка с когтистыми лапами.
Гизур лишь однажды замедлил шаг, чтобы бросить взгляд на следы, и все время неустанно подгонял своих спутников.
— Нынче пасмурно, и будь я проклят, если не стемнеет раньше обычного. А я нюхом чую, что все тролли Гретгарда этой ночью свалятся нам на голову.
День близился к концу, и Ивара начали мучить недобрые предчувствия; все чаще он озирался, вглядываясь в тусклый зябкий пейзаж, почти уверенный, что нечто важное ускользнуло из его поля зрения. Они поднимались все выше, к подножиям гор и потаенным горным долинам Гретгарда. Над головой высились нагие, иззубренные ветром и временем скалы, гримасничая и ухмыляясь, точно человеческие лица, велевшие неугодным пришельцам держаться подальше. Везде им встречались следы троллей, утоптанные тропинки, покрытые свежими отпечатками лап, а по обочинам — лохмотья, кости и черепа с остатками волос, битые горшки и разные вещи, отнятые у невезучих путников. В одном месте, на снегу ледника, который пересекал отряд, был утоптан огромный круг, заваленный свежими костями, обглоданными и изломанными.
Вскоре после этого Финнвард окончательно потерял присутствие духа и уселся на камень при дороге, умоляя спутников здесь его и оставить.
— Нам не удрать от этих тварей, — твердил он, едва не захлебываясь слезами. — Я и шагу ступить не могу, так трясутся коленки. Увы, конец моему путешествию!
Лестью и руганью пытались они поднять толстяка на ноги, но тот оставался неколебим, точно камень, на котором он восседал. Наконец Ивар, отойдя немного от компании, глянул на дорогу, которой они шли так недавно. Близился вечер, и тени уже удлинялись. С тех пор как Гизур определял дорогу на странном холме, юноша не знал покоя. Тревожное предчувствие беспрестанно мучило его. И вот теперь Ивар увидел, как в полумиле от них промелькнул силуэт одинокого всадника и почти тотчас исчез в ущелье.
— Гизур, я, кажется, видел Лоримера, — как можно спокойнее проговорил Ивар. — Он следует за нами и сейчас въехал в то самое ущелье, которым мы поднимались сюда.
— Да я с самого утра знаю, что он едет за нами по пятам, — фыркнул маг. — А вы, олухи, полагали, что меня беспокоят тролли?
— Лоример! — взвизгнул Финнвард и проворно вскочил. — Идем, идем скорей! Если я кого-то и боюсь, так это Лоримера.
— Кого-то? — хмыкнул Флоси. — Да ведь ты всего на свете боишься!
Они одолели последний отрог и увидели, что за ним тянется равнина до самого подножия огромной горы. Остановившись, Гизур указал на восток.
— Видите вот этот черный пик? Это гора под названьем Молот Тора, а прямо за нею вход в Черный Холм, узкий овраг, куда стекает с горы ручей. Идите вдоль ручья до самой вершины, там будет глубокая расщелина. Переберитесь через нее и отыщите спуск. Если поторопитесь, вам это удастся. Я рассказал Эйлифиру, как сотворять молнии в случае, если на вас нападут тролли.
— Ты бросаешь нас? — воскликнул Скапти, бледнея.
— На съедение троллям! — простонал Финнвард.
— Ну-ну, потише. Идите вперед не мешкая, и ничего с вами не случится. Я всего только хочу вернуться назад и поглядеть, что намерен сделать Лоример. Если он двинется за вами, постараюсь сбить его со следа. Будь на то моя воля, загнал бы я его в Муспелльский котел, да еще и полюбовался бы, как он там разварится… Словом, я надеюсь нагнать вас на Молоте Тора. Ивар покуда заменит меня, — добавил маг, обращаясь главным образом к Флоси и сопровождая свои слова грозным взглядом. Затем он сунул карту Ивару и проверил содержимое своего мешка. Наконец Гизур с нетерпеливым блеском в глазах запахнулся в плащ и поспешно зашагал к ущелью.
Альвы со стонами и проклятиями брели по исковерканной земле, продираясь через заросли колючего кустарника и карабкаясь по лавовым холмам и расселинам. День угасал, и Финнвард уже начал зловеще намекать, что его снова тянет присесть. Солнце почти село, и опасения Ивара крепли. Молот Тора, казалось, не приблизился ни на дюйм, а они ползли, как улитки. До места встречи оставалось еще несколько часов пути.
Наконец Финнвард уселся, сложив руки на груди.
— Я и шагу не ступлю, пока Гизур нас не нагонит, — сообщил он. — И вообще, надо отдохнуть.
Ивар глянул на Эйлифира, но тот лишь пожал плечами и покачал головой.
Ко всеобщему удивлению — и отвращению — Флоси тут же уселся на землю.
— Согласен! — провозгласил он. — Подождем, пока не явится опытный предводитель. — Он со значением глянул на Ивара. — Тот, кому можно доверять. Глава 6
— Я из кожи вон лезу, чтобы вытащить вас отсюда, — отрезал Ивар. — И уж меньше всего я намерен здесь рассиживаться и ждать, когда шайка голодных троллей доберется до меня. Идите за мной или оставайтесь одни.
Как нарочно, с горы со стуком скатился камень. Скапти так и подпрыгнул.
— Я не буду сидеть здесь, покуда вокруг рыщут тролли! — воскликнул он. — В конце концов, Бирна ведь сочла, что Ивар сумеет помочь нам, а что было хорошо для Бирны, хорошо и для меня. Осмелюсь заметить, в голове у нее было больше мозгов, чем у Флоси и Финнварда, вместе взятых.
— У нас остался примерно час до захода солнца, — сказал Эйлифир. — И за этот час я предпочту проделать половину пути вверх по ущелью, чем отсиживаться здесь.
— Вот именно, — поддержал Ивар, в последний раз презрительно глянув на Флоси, и зашагал к черному
