Регин поежился на холодном осеннем ветру:
— Может быть, может быть. Но как бы ни было мое положение невыгодно, все же я постараюсь. Если мои слова не убедят Свартара, то лишь потому, что в сердце его поселилось зло и он больше жаждет мести, нежели справедливости.
В этот же день, чуть позже, след Лоримера стал явно поворачивать к югу, а альвы помрачнели еще больше. У них осталось слишком мало времени, до того как Лоример скроется вместе с вирой в неизведанных землях Йотунсгарда. В эту ночь они точили мечи и натягивали на луки новую тетиву. Финнвард и Флоси вяло переругивались, главным образом для того, чтобы развлечь остальных, но Ивар чувствовал лишь мрачное беспокойство.
— У нас есть еще два дня, — ободряюще проговорил Скапти. — За два дня многое может случиться. Мы успеем поймать Лоримера, отнять золото и доставить его к Кнутову Кургану. Судя по карте, Кнутов Курган не так уж далеко отсюда — около двадцати миль, а это от силы день пути.
Регин кивнул, но вид у него был встревоженный:
— Дай-ка, мне мою сумку, Флоси. Хочу еще разок поглядеть на карту.
Флоси сидел по другую сторону костра, лицом к Регину, и с тупым изумлением смотрел куда-то поверх его плеча.
— Флоси! — громче окликнул Регин, но Флоси не шевельнулся. Регин вдруг резко обернулся и вскочил, хватая посох, отчего все прочие по вскакали с мест, тоже хватаясь за оружие.
— Клянусь пламенем Муспелля! — задыхаясь, прошептал Скапти. — Что это, Регин?
Край равнины на севере был словно охвачен алым яростным пламенем. Густая завеса дыма подымалась к небу, затмевая ранние звезды и окрашивая восходящую луну в цвет крови.
— Свартаров Суд, — с трепетом произнес Регин. — Гномы Свартара зажигают тысячи костров на курганах, подавая знак отдаленным селениям, что настала ночь перед Свартаровым Судом.
— Так я ошибся в расчетах на два дня! — взвыл Скапти и, выхватив покрытую зарубками палочку, лихорадочно принялся считать зарубки.
Эгиль мрачно вздохнул:
— Мне никогда не было по нраву это название. Свартаров Суд, надо же! Как бы эта ночь правосудия не стала последней в нашей судьбе.
Они вскарабкались на какие-то камни и с высоты присматривались к угрюмо пылающим вдалеке на севере кострам. Каждый холм и курган озаряло зловещее пламя.
— Что ж, — сказал Регин, — пора решать. Идти ли нам к Свартару, требовать его правосудия и показать ему истинную закалку подданных Эльбегаста — или весь остаток жизни скрываться от гнева Свартара?
После подавленного молчания Финнвард сказал:
— У меня закалка точно у ржавого чайника, но думаю, что мы должны предстать перед Свартаром, как подобает истинным альвам.
— Пока Лоример исчезнет в Йотунсгарде с золотом, — мрачно добавил Флоси.
Костры пылали всю ночь; наутро небо на севере все еще заволакивал дым. Путники шли на север, не сворачивая, и к закату дошли до курганов, без труда смешавшись с толпой черных гномов, которые спешили к месту Суда. Зрелище уплаты — или неуплаты — виры давало Свартару хорошую возможность показать прилюдно свое толкование закона. Когда солнце зашло, черные гномы развеселились, распевали песни и передавали по кругу глиняные кувшины — точь-в-точь дружеская компания альвов. Они поставили шатры и привязали пони вокруг курганов — исключая Кнутов Курган. Вокруг огромного королевского кургана расположились лагерем воины Свартара. На вершине кургана пылал кроваво-алым отсветом множества огней шатер самого Свартара.
Изгои с тяжелым сердцем бродили от одной компании к другой, низко надвинув на лица капюшоны — точно шайка бродячих оборванцев, которые смешались с праздничной толпой в надежде, что кто-нибудь накормит их или примет на службу. Ивар каждое мгновенье ждал, что их вот-вот схватят и грубо потащат на Суд, хотя вокруг Кнутова Кургана царило праздничное легкомыслие.
Регин бродил в толпе, оценивая ситуацию, и наконец обратился к одному из воинов, что шатались тут и там среди веселящихся соплеменников. Он что то пошептал на ухо гвардейцу, и тот поспешил к Кнутову Кургану, все время оглядываясь через плечо на Регина и его спутников.
— Я сказал ему, что у нас послание для Свартара, — пояснил Регин, — и что мы хотим передать его лично Свартару. Никто не передумал? Другого случая спастись уже не будет.
— Я не передумал, — сказал Флоси, который весь день хмурился, терзаемый гневом невинно обвиненного.
— Если я не передумал, — тихо добавил Финнвард, — то уже никто не передумает.
Скоро вернулся гвардеец с двумя своими сородичами. Они холодно оглядели альвов, и те ответили бесстрашным взглядом.
— Свартар ожидает вас, — с натянутой вежливостью проговорил первый гном и повел их за собой к шатру; два других гнома замыкали шествие.
Они поднялись по крутому склону кургана под нарастающую суматоху среди глядевших на это гномов. В костры на соседних вершинах подбросили хвороста, и отсветы пламени еще ярче осветили Кнутов Курган.
Свартар вышел из шатра. Это был крепкий красивый гном с роскошной черной бородой, и одежда на нем была богатая, почти щегольская.
— Итак, вы вернулись, — шагнув вперед, произнес он вместо приветствия. — Не думал, что вы осмелитесь еще раз показаться мне на глаза. Где же золото? Не верится мне, чтобы вы так нагло заявились сюда без виры. Скапти вышел вперед:
— Мы вернулись, Свартар, и не следует обращаться с нами, как с изгоями или убийцами. Мы ничем не заслужили твоего гнева. Оттар жив; сейчас он у Андвари, белого гнома, что живет близ Дрангарстрома. Истинный убийца бросил его там, надеясь, что мальчик умрет, но Андвари спас его.
— Я убил обычную выдру, — добавил Флоси, — а не чью-то фюльгъю. Сними с нас печать изгнания. Лоример, а не мы повинны во всех этих кознях.
Даже тени удивления не промелькнуло в резких чертах Свартара, и глаза его подозрительно блеснули.
— Говорите, мой сын жив? Благовидная сказка, ничего не скажешь. Веками мог бы я обшаривать Дрангарстром и не найти Оттара! Кто-то должен ответить за это преступление, чтобы обитатели Скарпсея не разучились уважать гнома Свартара. Без сомнения, эту сказку придумал для вас хитрый старый предатель Регин. Не выйдет! Покажите мне сына или золото, и тогда, быть может, я прислушаюсь к вам.
— Мы сказали тебе правду, — проговорил Регин. — Однако вижу я по тебе, весть о спасении сына тебе не внове, и теперь мир в Скарпсее продается с торгов тому, кто предложит наивысшую цену. Сколько запросили с тебя, Свартар?
Свартар бросил на него негодующий взгляд:
— Ты забыл, Регин, что ныне я — король черных гномов, а не мальчишка, который был твоим учеником? Я требую хоть немного почтения к себе, если ты вообще на это способен.
Регин скрестил руки на груди:
— Пока ты выставляешь себя таким дураком — нет, не способен. Каковы условия Лоримера, Свартар?
— Условия? — высокомерно отозвался Свартар. — Лоример не ставил никаких условий. Его золото пойдет в казну Свартаррика, сын вернется ко мне, а Лоример покинет пределы моего королевства. Ну что, Регин, можешь ты побить эту цену? Если нет — кто-то должен заплатить за похищение Оттара.
— А Лоример в конце концов выйдет героем, — проговорил Регин. — Хитро придумано. — Не понимаю только, как ты можешь верить, что он действительно уйдет из твоих владений. Лоример алчет Свартаррика и так просто от него не откажется.
Свартар пожал плечами:
— Ну так я дам ему кусочек Свартаррика, незначительный лоскут земли к северу от Сноуфелла. С тобой, Регин, я не стану об этом советоваться. Ты был советником моего отца, но мне ты не советник.
— Чего еще требует Лоример? — осведомился Регин.
