которого по настоянию Нейта они взяли с собой. - Зачем? Не понимаю.
Дэш нахмурился. Он был против того, чтобы брать на борт юного Финна Стаффорда с того момента, когда Нейт появился на причале с мальчишкой на буксире. Это была еще одна предсмертная затея Харди - взять мальчика в море и научить его делу. У овдовевшей матери Финна еще четверо душ, а парень в том возрасте, что бедной женщине его не прокормить. Харди любил мальчишку, считал его сообразительным, подающим надежды и думал, что со временем он превратится в прекрасного помощника и даже в капитана.
Но у Дэша были собственные причины возражать против ребенка на борту. Нейт понятия не имеет, какую ответственность это за собой влечет. Что, если с сорванцом что-нибудь случится? Дэш закрыл глаза, стараясь не думать об этом, но воображение не унималось. Финна смоет за борт в шторм… он свалится с вантов и сломает себе шею… его похитят в чужом порту…
Тысяча и одна беда может обрушиться на мальчишку в море, и если хоть одна случится - упаси, Господи! - именно Дэшу, вернувшись в Балтимор, придется сообщить вдове, что ее старший сын, ее радость и надежда, погиб.
Он уже видел раньше материнские слезы и мучительное горе; запинаясь, он уже говорил утешительные слова, которые бессильны помочь. Такой трагедии нет оправдания, и с тех пор он отказывался от ответственности за детей.
Включая собственного сына. Но это совершенно другая история. Дэш украдкой взглянул на палубу, где Нейт осматривал паруса и снасти. По крайней мере у его сына были бабушка и дедушка, родители Абигайль, которые следили за его воспитанием, а Харди довершил остальное.
Это их заслуга, что Нейт вырос таким, что у него есть образование и хорошие манеры. Дэш не мог этим гордиться, поскольку это плоды не его труда. Сын повзрослел и встал на ноги без его наставничества и без его помощи, и это проложило между ними пропасть, которая Дэша не радовала.
Но хорошая порция бренди обычно притупляла эту проблему, как и многие другие.
Все, кроме одной…
- Если вы поговорите с ними, мэм, они могут послушать, - умолял мальчишка.
- Это очень важно уметь, Финн. И если мистер Дэшуэлл и мистер Клеменс говорят, что тебе нужно научиться, значит, ты должен научиться.
Она! Дэш выпрямился. Ее голос кинжалом прошил алкогольный туман, в котором он жил. С тех пор как она вторглась на его корабль, в его жизнь, от нее нет спасения ни на палубе, ни в мечтах.
- Но мне всегда мама носки вяжет. - Послышалось возмущенное фырканье, моток пряжи со слабым стуком ударился о палубу и покатился. Финн прыгнул за ним, как щенок за палочкой. - Не понимаю, почему я…
Его голос сорвался, когда он сообразил, что его добыча остановилась перед сапогом Дэша.
- Но ее здесь нет, так что ты должен снова попробовать, - сказала Пиппин, сидя на бухте каната спиной к нему.
Дэш вручил клубок Финну и кивком велел вернуться к своему занятию.
- Мои двое детей научились вязать в твоем возрасте, - сказала она Финну, когда он снова сел рядом. - А меня научила замечательная женщина, моя тетя Араминта.
Дэш едва не рассмеялся. Тетя Минти. Давненько он не вспоминал сварливую старушку. Даже в семьдесят она могла виртуозно стянуть кошелек из кармана. Но леди Госсетт любила ее, любила, словно члена семьи.
Семья…
А что еще у нее было?
«Мои двое детей научились вязать…»
Его взгляд метнулся к ней. У нее дети. Двое. Ну конечно. Она вышла замуж за Госсетта и родила ему детей, как и полагается.
Дэш пытался не представлять их, но ничего не мог с собой поделать. Вероятно, красивая девушка, прекрасная, как ее мать, и с ее же глазами, способными заглянуть в душу мужчины.
И сын? Тут Дэш остановился. Он не имел никакого желания воображать, как выглядит щенок Госсетта, его наследник. Кроме того, у него есть собственный сын, который вырос таким, что стал постоянным источником гордости. Сын, которого он имел без Пиппин, без ее любви.
Но Дэш не мог справиться собой. «Это должны были быть наши дети, - хотелось крикнуть ему. - Наши!»
«Ода. Ваши дети, - зашелестел с небес голос Харди. - Она оставила тебя, парень… вышла за другого… потому что знала… знала, какая скверная сделка ей предстоит».
Дэш хлопнул себя по уху и тряхнул головой. Чертов старик. Он не только навязал ему Финна Стаффорда, но и беспрестанно тревожит его мысли и совесть.
Тем временем послышался очередной вздох Финна. Леди Госсетт сунула мальчишке в руки спицы и терпеливо учила провязывать петли. Ее простые черные ботинки покачивались в нескольких дюймах над палубой, приподнявшийся подол платья открывал красные шерстяные носки.
Красные шерстяные носки! Она все еще носит их. Дэш вздрогнул, и не от холода. У него возникло такое чувство, будто надругались над его могилой.
Красные шерстяные носки. Давно забытый разговор всплыл в его памяти: «Вряд ли они модные. Это простая шерсть, а не шелк, который носят другие леди». - «Ты не похожа на других леди».
Она до сих пор на них не похожа. Дэш глянул на ведущий вниз трап. «Забудь ее… забудь все», - манила спрятанная бутылка.
- Видишь, это не так уж трудно, - сказала она после успешных попыток Финна.
- И все-таки я думаю, мэм, что для меня есть работа получше, - сказал он, глядя на начатый носок. - Это занятие не для мужчины, девчоночья работа.
- Девчоночья? - рассмеялась она. - Чепуха какая! Говорят, вязание принесли к нам моряки из Аравийского моря. В давние времена секрет вязания носков тщательно охранялся, и этим занимались исключительно мужчины.
На Финна этот урок истории особого впечатления не произвел.
- Не понимаю, почему я должен учиться вязать и штопать. Держу пари, что капитан этого не делает.
Она снова засмеялась:
- Еще как делает, Финн. Я сама видела.
- Нет! - задохнулся мальчик. - Ну вы и скажете! Капитан вяжет?
- Конечно, - уверила она его.
Обернувшись, Финн посмотрел на Дэша. Его взгляд был полон вопросов, искал историю, кроющуюся за этим открытием. Капитан вяжет? Гроза Британии, самый смелый человек на свете может вывязать пятку носка?
У Дэша было такое ощущение, что его смыло за борт и тянет в пучину морскую, тянет в сердце его самых глубоких воспоминаний.
Как- то он нашел в себе силы промолчать. Но Финн своим невинным вопросом толкал его прямо в черные ледяные глубины.
- Позвольте спросить, капитан, это правда? Вы умеете вязать?
Проснувшись, Дэш увидел, что комната, где его спрятали, сильно отличается от камеры в Маршалси. Лепнина на потолке, красивые шторы на окнах, а постель мягкая, как облако.
Правда, после холодного каменного пола камеры все покажется раем. Но это? Шелковые простыни, пышные перины, прекрасные шерстяные одеяла окутывали его теплом и роскошью.
«Наверное, я умер», - думал Дэш, пытаясь сосредоточиться, потому что вдобавок к роскошным условиям он был отмыт и выбрит.
Он мало что помнил после того, как Пиппин сумела освободить его. Он ослаб от нескольких месяцев заточения в тесной камере и скудной еды. Дело ухудшала огнестрельная рана в плече, полученная на балу у Сетчфилда. Казалось, Пиппин вела его долгие мили, пока они не добрались до поджидавшей их кареты, и он
