А соловей поет, как при Мамае,На тот же лад, на древний свой мотив.Тогда его не очень понимали,Да и теперь кой-кто кричит: — В архив!Нам этой безыдейщины не надо,Не соловьями занято село. —Но льется неподкупная руладаВсем горе-теоретикам назло!И слушают сердца людей живыеПризнания влюбленных в землю птиц.Не соловьи — посты сторожевыеИ часовые песенных границ!Дозорные моей большой державы,Доверенные чувства и любви.Стою у Соловьиной переправы,Где шли бои, бушуют соловьи.1966
* * *
Около леса не вижу подлеска,Это, по-моему, ненормально.Тут ему самое, самое место,Чтобы расти и шуметь беспечально.Чтобы под смелой защитою старшихДвигаться вверх, синеву раздвигая,Крон государственных и патриаршихВ зрелую пору свою достигая.Где же подлесок? Ну, как это можно?Бор как не слышит, стоит бессловесно,Шепчется старый тревожно, тревожно,Словно стена обрываясь отвесно.Слышу и вижу, как бор беспокоен,Как его давит тяжелая дума.Рядом — ужели он в этом виновен —Нет молодого зеленого шума!1966
* * *
Я был в печали, я смирел,Молчал, как церковь вековая,Тебя увидел — и свирельОпять взялась за воркованье.Воркуют голуби, вода,Автомобильные моторы,Натянутые проводаИ даже дальние просторы.
