вышла замуж, во-первых, слишком рано, а во-вторых, за человека не своего круга. Сама она, наверное, о своих словах забыла, но Джо все помнил. Мэрибет могла стать преуспевающим юристом, а оказалась женой егеря, который зарабатывает меньше тридцати тысяч в год. Но Мисси, похоже, была уверена, что еще не все потеряно. Во всяком случае, именно так Джо воспринимал и слова Мисси, и ее поступки.
Когда Мэрибет зашла на кухню, он налил два стакана вина и протянул их жене.
— Не очень-то ты радушен, — сказала Мэрибет.
Джо шагнул к ней: не хотел, чтобы его было слышно в соседней комнате. Он объяснил, что только что пережил не самые приятные моменты в своей жизни — нашел тело Оута, отправился в охотничий лагерь, где обнаружил два обезображенных трупа, потом попал в больницу, да еще его несколько часов допрашивали. Вернувшись домой, он меньше всего хотел общаться с Мисси Ванкерен.
Тут Мэрибет разозлилась по-настоящему:
— Она не виновата в том, что так случилось. Она приехала с внучками повидаться. К мертвецу у нас во дворе она никакого отношения не имеет.
— Но почему она появилась именно теперь?
— Томас Джозеф Пикетт! — сказала Мэрибет грозно. — Отправляйся спать! Ты сейчас усталый и злой, мы с тобой завтра поговорим.
Она произнесла это тем тоном, каким разговаривала с детьми, когда на них сердилась. Возразить ему было нечего, тем более что она была права.
Джо вошел в гостиную, Мисси подняла глаза от журнала. Она, естественно, догадалась, что на кухне имела место семейная сцена.
— Я иду спать, — заявил Джо.
— И правильно, — промурлыкала Мисси. — Ты такого натерпелся. Спокойной ночи, Джо, дорогой! — Она снова уткнулась в журнал, давая понять, что беседа закончена.
Когда Мэрибет вошла в спальню, Джо сразу же проснулся. А снилось ему, что он снова там, в охотничьем лагере.
— Который час? — спросил Джо.
Мэрибет стояла в ванной и снимала с лица косметику. Она все еще злилась на него.
— Полночь, — ответила она. — Мы с мамой заболтались и забыли про время.
— Прости, родная. Я смертельно хочу спать.
— Ну и спи.
— И засну, только дай, пожалуйста, таблетки с комода.
Мэрибет принесла ему стакан воды и пузырек с болеутоляющим, после чего вернулась в ванную. На ней были только лифчик и трусики. Какая она красивая, подумал Джо. Чтобы лучше видеть себя в зеркале, она привстала на цыпочки, и Джо залюбовался ее ногами. У Мэрибет была отличная фигура. На беременность указывал только выпирающий живот.
Когда она вернулась в комнату, Джо еще не спал.
— Угадай, кто приходил ко мне в больницу.
— Уэйси?
— Он тоже приходил. А потом заявился Верн Даннеган.
Джо почувствовал, как она напряглась.
— И что сказал Верн?
— Что мы с Уэйси отлично поработали. Что он гордится своими парнями.
— Ты мой парень, а не Верна, — сказала Мэрибет. — Будь осторожен с этим человеком. Я ему не доверяю.
Джо тихонько хмыкнул. Таблетки начали действовать. Боль отступала.
— Он сказал, что хочет со мной встретиться на следующей неделе и поговорить о моем будущем.
— Что он имел в виду? — встрепенулась Мэрибет.
— Он вроде как собирается предложить мне работу в «Интервест ресорсез». За хорошие деньги.
— Шутишь?
— Да нет.
Часть третья
Министр внутренних дел должен опубликовать в «Федерал реджистер» список всех видов, которые он или министр торговли определили как вымирающие, и список видов, которые он или министр торговли определили как находящиеся под угрозой исчезновения.
Хоронили всех трех погибших охотников одновременно, и таких похорон Джо прежде не видал никогда. Оут Кили, оказывается, пожелал, чтобы его хоронили в его «форде», что вызвало некоторые осложнения — могильщикам пришлось рыть огромную яму.
Джо Пикетт в костюме и шляпе, с забинтованным лицом стоял на пригорке и слушал речь, которую произносил преподобный Кобб, взобравшись на капот пикапа. Рядом с машиной были вдовы и дети Кили и Ленсграва. В кузове пикапа стояли три сосновых гроба, два в ряд, а третий сверху, поперек них.
День выдался чудесный. Ярко светило солнце, легкий ветерок шевелил кроны тополей. На осенней траве поблескивали капельки росы, над рекой еще не рассеялся утренний туман.
В последний путь усопших провожали несколько человек из прихожан и кое-кто из собутыльников. Джо заметил, что других охотников видно не было, но он этому не удивился. Кили, Ленсграва и Мендеса исключили из Вайомингской охотничьей ассоциации за постоянные нарушения устава.
— Это были люди, которых называют «солью земли», — вещал преподобный Кобб, низенький толстяк со стрижкой ежиком. — Они любили свое дело. Они были людьми из того времени, когда человек кормился тем, что давала ему земля, обеспечивали свои семьи тем, что добывали в лесах. Эти парни ели не телятину, а оленину, не свинину, а мясо дикого кабана, диких уток, а не курятину…
Джинни, жену Оута Кили, вычислить не составило труда — среди присутствующих других беременных не было. Худенькая, маленькая, с суровым взглядом. Изо рта торчала незажженная сигарета. Она держала за руку девочку лет пяти — свою копию, только с очень обаятельной и живой мордашкой.
Джо подошел к вдове Кили еще до начала церемонии, представился, выразил свои соболезнования, сказал, что у него тоже двое детей и скоро будет третий.
Джинни взглянула на него с нескрываемой злобой:
— Уж не тот ли ты сукин сын, который хотел отобрать у моего Оута лицензию?
Девочку лексика матери, похоже, не удивила, а Джо передернуло. Он извинился и сказал, что побеседует с ней потом, в более подходящее время.
Преподобный Кобб закончил свою речь сообщением о том, что семьи покойных хотели бы, чтобы в загробную жизнь их мужей и отцов сопровождали их любимые вещи.
— Кайл Ленсграв мечтал, чтобы его похоронили вместе с его курткой.
Миссис Ленсграв положила куртку на гроб. Настала очередь миссис Кили.
— Не у каждого мужчины хватило бы умения и сноровки завалить лося, который на веки вечные занесен в список крупнейших охотничьих трофеев, — сказал Кобб. — Но Оут Кили сделал это, и эти роскошные рога…
Миссис Кили, сгибаясь под тяжестью огромных лосиных рогов, с трудом водрузила их на крышку гроба.
— …будут теперь возвышаться над креслом, ожидающим Оута на небесах.
Потом преподобный Кобб завел пикап, вывел его на дорожку и выпрыгнул из салона. «Форд» нырнул в огромную яму и с глухим грохотом ударился о дно.
Что, мотор так и будет работать, думал Джо, идя с кладбища, или перед тем, как зарыть могилу, его