– Нет еще. И, признаться, я удивлена этому. Хотя и очень обрадована. До Фейрбенкса лететь довольно долго, а Мэгги может родить со дня на день, – Брайсон уселась в кресле поудобнее, – Однажды, когда я только-только получила лицензию пилота, мне довелось везти беременную женщину. Этот опыт мне как-то совсем не хочется повторять.
– Что случилось?
– Вскоре после взлета обнаружилось, что ребенок родится в самолете, хотим мы этого или нет. А мы были в нескольких часах от ближайшего поселения. И мне пришлось экстренно садиться и выступать в роли акушерки. Слава Богу, что все прошло без осложнений. Женщина уже рожала раньше и знала, что надо делать.
– Все закончилось хорошо?
– К счастью, да. Между прочим, ребенка назвали в мою честь. Это был мальчик, – Брайсон ухмыльнулась. – Мать наверняка была счастлива, что меня зовут не Ребекка или Мэри-Энн.
– Твое имя тебе очень подходит, – Карла взглянула на Брайсон. – Очень редкое для девушки. Но в нем чувствуются сила и уверенность. Откуда оно?
– Отца звали Брайс, и он очень хотел сына, – ее лицо потускнело, и глаза заблестели от слез.
– О. прости меня. Я понимаю.
Брайсон выглядела типичным мальчишкой-сорванцом, но, стоит отдать должное, очень женственным. С образом отца были связаны самые теплые воспоминания. И именно он научил ее водить самолет. Очевидно, что они были очень близки.
– Думаю, он сразу понял, как ему повезло, что вместо сына родилась дочь, – Карла попытала утешить Брайсон. И улыбка медленно появилась на лице ее собеседницы:
– Пожалуй, ты права. Он бы непременно с тобой согласился.
– Давно его нет?
– Пять лет.
Не возникало сомнений в том, что Брайсон все еще очень по нему скучала.
– Говорят, со временем боль проходит. Мэгги утверждает, что это действительно так, но мне сложно представить, что когда-нибудь я смогу вспоминать свою маму без боли в сердце. – Карла опустила глаза.
– Нет, лучше не становится. – Ответила Брайсон. – Просто учишься терпеть. Сердечные раны со временем затягиваются, но на их месте образуются рубцы. Я знаю, что сейчас тебе трудно думать о смерти. Но, в конце концов, боль стихает, и с тобой остаются только самые радостные воспоминания. И вот тогда ты можешь оставить свою печаль и жить дальше.
– Как он умер?
Брайсон ответила не сразу:
– Наверное, мне не стоит тебе это рассказывать. Ты ведь и так не очень большой любитель полетов, а завтра нам придется лететь в Фейрбенкс. Но если ты хочешь знать… Отец погиб, когда его самолет врезался в скалу. Попал в сильный порыв ветра. Такие здесь иногда бывают, в основном у побережья. Их нельзя увидеть и невозможно предугадать. И с ними нельзя справиться. Это как попасть в торнадо.
– Мне очень жаль.
– Все произошло быстро. И безболезненно, наверное. Именно так, как он хотел. Просто слишком рано.
– Смерть всегда приходит слишком рано. – Вздохнула Карла. – Когда родители умирают, слово сирота обретает совершенно иной смысл.
– Да, ты снова права. – На лицо Брайсон падали тени, и ее выражение было трудно прочесть. – Но разве то, что ты нашла Мэгги, не помогло тебе справиться с этим?
– Помогло, это точно. По крайней мере, пока.
– Пока?
– Проще сейчас, труднее потом. Когда мы сблизимся, будет очень больно расставаться и жить на разных концах Земли. У нас ведь даже не будет возможности длительных видео звонков через Интернет, или долгих телефонных бесед.
– Спутниковые телефоны действительно не очень надежны, но, может быть, Скитер мог бы соединять вас через свой компьютер.
– Этого будет недостаточно. Честно говоря, я даже не уверена, что смогу прилетать сюда чаще, чем раз в пару лет.
Карла пробыла на Аляске всего неделю, но перспектива покинуть вновь обретенную семью и вернуться в свою пустую квартиру, уже вселяла в нее неописуемый ужас.
Волчий вой пронзил вечернюю тишину, и почти сразу же за ним последовал ответный вой, уже намного ближе. Карла подскочила на своем кресле и начала вглядываться в темноту, пытаясь уловить малейшие признаки движения.
– Утром и вечером – как часы. Меня так это пугает. Не могу поверить, что к этому вою можно привыкнуть.
– А мне нравится, – ответила Брайсон. – Этот звук, должно быть, больше любого другого напоминает об одиночестве. Но, в то же время, он вселяет надежду. Дикий зверь, пытающийся найти в темноте сородича. Это позволяет забыть о своем собственном одиночестве, напоминая, что где-то есть и твоя родная душа. Жаль, я не могу позвать ее так же, как это делают волки.
– Я до сих пор не могу понять, как у тебя получается жить здесь одной. Особенно зимой. Я бы сошла с ума. Впрочем, я и сошла, когда меня бросили.
– Случается, что и мне приходится тяжко, – Брайсон замолчала, вслушиваясь в очередной волчий зов, эхом разносящийся над гладкой поверхностью озера. – Жить здесь, все равно что отправиться в одиночное кругосветное плавание на маленькой лодочке. Мир невероятно упрощается, становится легко понять то, чего действительно хочешь. И все мелкие и незначительные вещи, о которых слишком много беспокоятся люди, становятся неважны. Во многом это раскрепощает, позволяет лучше познать себя. Но, в итоге, все равно приходишь к мысли, что себя одной для счастья вряд ли достаточно.
– Но ведь это легко поправимо, – прервал ее Ларс, появившийся на пороге. – Перед тобой раскрыто множество дорог, Брайсон. Просто ты отказываешься по ним идти.
Скорчив рожицу, Брайсон посмотрела на Карлу.
– Забыла предупредить – будь с ним поосторожнее. Ларс обожает играть в сваху.
– Беспокоиться за своих друзей – не самая плохая человеческая черта. – Парировала Карла.
– Хорошо сказано, – Ларс облокотился на перила и, ухмыляясь, посмотрел на Брайсон сверху вниз. – Иногда, чтобы люди реализовали все свои возможности, их надо чуть-чуть подтолкнуть. А если это не помогает – как в нашем случае – то приходится хорошенько пнуть.
– Что ж, я тоже готова к хорошему пинку, – Карла поднялась на ноги и потянулась. – У меня такое ощущение, что я корабль без руля и ветрил. Задай мне правильный курс, будь другом.
– Тебе многое пришлось пережить. Мы понимаем, – Ларс положил руку ей на плечо. – Но теперь ты не одна, и мы поможем тебе вырулить на спокойную воду. Правда, Брайсон?
– Для Карлы все, что угодно.
– И первым, о чем я попрошу, будет перелет, от которого у меня не разорвется сердце, – Карла подавила зевок и потянулась к своему кофе. – А со всем остальным будем разбираться уже по возвращении, идет?
– Хороший план. Судя по всему, ты уже готова забраться в постель, – поделился своим наблюдением Ларс.
– Да, знаю, что еще не очень поздно, но мое тело как будто запрограммировано выключаться, как только стемнеет. Ох уж, эти короткие дни!
– Завтра нам довольно рано вставать, так что я тоже буду укладываться. Брайсон, ты идешь?
– Через минутку.
Как только Ларс и Карла скрылись за дверью, Брайсон опять расслабленно откинулась в кресле и позволила себе немного поразмыслить о событиях этого вечера.
Было очень здорово снова увидеть Мэгги. Брайсон, как и всегда, чувствовала себя легко и весело в
