Клавдия вернулась, неся с собой диктофон, два фонарика и большой электронный ключ. Она протянула все это Бриму, потом обошла глайдер и села на водительское место.
— Пятнадцатый ряд, стоянка тридцать один, — сообщила она, направляя глайдер в открытые ворота. — На этой базе я привыкла почти ко всему, — добавила она, — но кладбище до сих пор кажется мне чем-то особенно неприличным. — Дальше она вела машину молча.
Стоило им оказаться внутри ограды, Бриму стало ясно почему. В воздухе стоял запах смерти: высохшей смазки, протекшей из реакторов охлаждающей жидкости, горелой проводки и — иногда — разложения: поврежденные в бою суда часто были буквально залиты кровью. Всюду, куда ни падал его взгляд, он видел слезавшую лохмотьями краску, рваный искореженный металл, зияющие пробоины, проросшую сквозь щели в обшивке зелень и пустые глазницы выбитых гиперэкранов, слепо глядящие в небо, к которому им уже никогда не суждено подняться. Здесь стояла зловещая тишина, нарушаемая только скрипом неплотно прикрытых люков и хлопаньем отставших листов обшивки. Перед глайдером разбегались с дороги и прятались в густой жухлой траве маленькие зверьки с большими ушами и до непристойности голыми хвостами. Брима невольно пробрала дрожь.
— Теперь я понял, что вы хотели сказать, — признался он Клавдии.
В дальнем конце пятнадцатого ряда стоял одинокий ED-4. Самый распространенный тип гражданских судов давно минувшей эры — да и последующих лет, — корабль этот отличался скругленным носом и продолговатым каплевидным корпусом, ставшим образцом для подражания целому поколению звездолетов. Ходовой мостик со старомодными V-образными гиперэкранами и большие боковые окна придавали ему хмурое, немного хищное выражение, ассоциировавшееся с романтикой межзвездного перелета у мечтателей и мальчишек. При, тогдашнем уровне развития металлургии эти обтекаемые формы помогали понизить температуру корпуса во время движения в атмосфере.
На вид корабль избежал пока хищных рук портовых старьевщиков, хотя оба каплевидных обтекателя по бокам корпуса уже лишились кристаллов главного хода. Со времени окончания производства кристаллов типа SGR-1820 миновало уже много лет, но их все еще можно было без труда найти на рынке запасных частей. И если не считать недостающих кристаллов, становилось ясно, что «Приз» пробыл на кладбище звездолетов совсем недолго. Корпус даже не успел особенно заржаветь.
Даже на грязном кладбище корабль лежал с некоторым достоинством, хотя, конечно, каждый построенный за долгие годы ED-4 — а их построили очень и очень много — отличался своеобразной красотой и изяществом. Бриму никогда не доводилось летать на ED-4, но он отлично знал, что длина корпуса звездолета составляет сто шестьдесят, а диаметр — двадцать пять иралов. Не слишком много по современным меркам, но идеально для небольшого груза. В свое время ED-4 произвели подлинный переворот в космических перевозках. Из этих размышлений Брима вывела Клавдия.
— Мы на месте, Вилф, — негромко сказала она. — Или вы этого не заметили?
— Нет, почему же, заметил, — ответил Брим, разглядывая старомодные рисунки, украшавшие нос звездолета. Он тоже говорил приглушенным голосом. В «Призе» было нечто такое, что вызывало невольное почтение.
Они обошли корабль кругом. Вблизи его возраст оказался заметнее — нос покрывали несчетные царапины от столкновений с крошечными космическими частицами. Большой левый гиперэкран на мостике был разбит — возможно, когда корабль ставили на кладбище. Но антенны и атмосферные датчики до сих пор находились на своих местах, и кто-то даже заботливо прикрыл основные воздухозаборники крышками — как бы рассчитывая на то, что этому кораблю придется снова взлетать… Клавдия дотронулась до кнопки на ключе необычной формы, и нижний люк медленно раскрылся — не до конца, так как из-за крена корабля уткнулся краем в землю.
Обойдя «Приз» кругом еще раз, они поднялись на борт и, светя себе под ноги фонариками, прошли на мостик. Было совершенно очевидно, что сюда не заходили уже довольно давно. Воздух в коридорах стоял затхлый, словно корабль не проветривали несколько столетий. В общем, подумал Брим, царившая в корабле темнота не из тех, в которой он предпочел бы уединиться со своей прекрасной спутницей. Через приоткрытый люк он проник на мостик и огляделся в поисках заводской таблички. Она оказалась на внутренней стороне люка. Брим осторожно смахнул с нее пыль, налетевшую через разбитый гиперэкран.
ED-4 «ПРИЗ» СЕРИЙНЫЙ № 4 КЛОВЕРФИЛД, 51783
— Это четвертый по счету корабль подобного типа, — чуть слышно произнес Брим. — А ведь их построили, наверное, тысяч десять! Ему — дай сосчитать — двести двадцать стандартных лет. Клянусь бородой Вута, Клавдия, кто же летал на нем за эти годы?
Клавдия кивнула.
— Все верно, Вилф, — ответила она. — Я узнала историю этого корабля, когда его ставили на кладбище. У нашего старого «Приза» она впечатляющая.
— Расскажите мне, — попросил Брим, смахивая пыль со старомодного пилотского пульта. Там даже были колесики и цифровые табло!
— Ну, во-первых, — начала Клавдия, неосторожно облокачиваясь о пульт штурмана так, что сквозь натянутую ткань блузки отчетливо проступили соски, — в свое время «Приз» считался, можно сказать, знаменитостью.
Брим отчаянно старался не опускать взгляда с ее лица. Стиснув зубы, он уселся в кресло рулевого и только потом, покраснев, вспомнил о покрывавшем его слое пыли…
— Вот здесь, на этом мостике, Вилф, стояли в разное время самые разные люди, — продолжала Клавдия, без особого труда подавив улыбку. — Именно «Приз» доставил Кортеса Дестерро в Авалон после открытия им Холодного Квадрата Эдрингтона! И сам Август Чакари Палидан вел его с Форнгольда в Фрун после успешного облета всей Галактики по периметру! — Ее глаза горели от возбуждения. — Этот корабль даже награждался — за помощь в открытии Эориданского сектора. Это особенный корабль. А, потом очень долго о нем ничего не было известно: никаких судовых журналов не сохранилось, вообще ничего. Известно только, что все это время его эксплуатировали — об этом свидетельствуют показания датчиков на корпусе. Одному Вуту известно, где он летал эти годы. Его видели по меньшей мере в дюжине доминионов, и служил он тогда одной Вселенной известно каким целям. — Клавдия покачала головой. — Созвездие Ксервелло — почти восемнадцать лет он был приписан к одному из тамошних портов… Там до сих пор промышляют работорговлей. И, — она развела руками, — как знать, чем еще?
Все время, пока она говорила, Брим не отрываясь смотрел на нее — и на этот раз его восхищение не было связано ни с обтягивающей одеждой, ни с чем-то подобным. Клавдия стояла перед ним такой, какой Брим совсем не ожидал ее увидеть: человек, любивший звездолеты, как и он сам.
— Вы очень много знаете об этом старикане, — заметил рулевой. — Особенно для человека, даже не входящего в экипаж.
Клавдия застенчиво улыбнулась и отвернулась, глядя в старые V-образные гиперэкраны.
— Для того чтобы любить звездолеты, не обязательно быть рулевым, Вилф Брим, — сказала она. — Мы все делаем то, что можем — кого чем одарила Вселенная. Так уж вышло, что портовый управляющий из меня лучше, чем звездолетчик.
Брим почувствовал, что краснеет.
— Простите, — пробормотал он. Клавдия подняла руку ладонью вверх.
— Ничего, — сказала она, чуть склонив голову. — Вы такой же, как и тысяча других рулевых, которых я встречала. — Выражение лица ее смягчилось. — А теперь, лейтенант Брим, — продолжала она с улыбкой, — самое время поработать немного. Коллингсвуд ждет от нас доклада о состоянии этого старого корабля, а не перечня его подвигов. И у меня есть собственные планы на вечер, которые мне бы не хотелось менять. Идет?..
Брим испытал вдруг чувство, сильно смахивающее на ревность. Впрочем, он довольно быстро пришел в себя. У него не было никаких прав на Клавдию, пусть он и привязался к ней.
— Идет, — согласился он, надеясь, что она не заметила его колебаний. — Мы можем начать и отсюда, с мостика.
Следующие три метацикла они надиктовали на кристалл диктофона достаточно подробное описание
