— Ты правильно понимаешь, дружище, — сказал Бородов, задумчиво хмурясь над своей трубкой, которая, несмотря на все его усилия, норовила погаснуть. — До войны звездные гонки и в самом деле были исключительно любительскими. Влиятельные круги, которые их поддерживали, только грелись в лучах славы спортсменов, не принимая в гонках личного участия. По неписаным правилам гоночные суда покупались из списанных военных фондов, а гонщики нанимались по контракту. Так эти игры и разыгрывались — вплоть до нынешнего года. — Бородов достал карманный лазер и стал заново разжигать упрямую трубку.
— Когда Облачная Лига нарушила все эти неписаные законы, — продолжил Урсис, — пангалактический праздник богатства и блеска превратился в демонстрацию военной мощи. Облачники противопоставили довоенной безалаберности точный расчет. У них каждая деталь работает на победу, и потому они эту самую победу запросто одержали. Если бы не молодой Арам и не новый кораблестроительный завод на Азурне, твой дружок Валентин захапал бы и первое, и второе место! А известно тебе, почему Облачники это делают? Брим покачал головой:
— Боюсь, что не слишком задумывался над этим, Ник.
— Посуди сам, Вилф. Всякому дураку, кроме тех сволочей, что именуют себя КМГС, ясно, что Негрол Трианский возобновит войну, как только будет уверен в победе. Он уже начал угрожать Флюванне, а Гонки Митчелла — идеальное место как для демонстрации своей силы, так и для привлечения новых союзников. — Урсис посмотрел Бриму в глаза. — Таких, как наш общий друг Роган Ла-Карн.
— Я того же мнения, — проворчал Бородов. — Но поди втолкуй это авалонским членам КМГС — особенно этим жукидам из Адмиралтейства. Мало того что они не желают знать правду, они обладают достаточной властью, чтобы слышать ее не слишком часто. КМГС не всегда будет верховодить, — угрюмо предсказал Бородов, — но тем временем мы должны оказать им какое-то противодействие. Теперь тебе понятно, дружище Вилф, почему мы с Николаем Януарьевичем пересекли полгалактики, чтобы присутствовать на собрании Имперского Звездного Общества? В Империи есть патриотические силы, которые после знаменательной победы Лиги на Азурне намерены как следует подготовиться к следующим гонкам — при негласной, но почти неограниченной поддержке правительства.
— И поверь мне, Вилф, — добавил Урсис, — мы не одиноки. Подобные приготовления ведутся по всей галактике, они уже начались. Минувшие гонки послужили неофициальной прелюдией к следующей фазе войны. — Медведь с мрачной ухмылкой распахнул свой пиджак цвета чайной розы, показав вышитую белую рубашку и золотой шнурок галстука. — Мы больше не носим синих флотских курток, дружище, но сражаемся за то же самое, верно?
— Тебе виднее. Ник, — неуверенно кивнул Брим. Содескийские медведи были известны в Империи своим рьяным патриотизмом.
— Да, я вижу все без прикрас, Вилф Анзор, и могу добавить, что горжусь этим. Это дает мне уверенность в будущем — так же как моему другу и наставнику доктору Бородову. — Урсис встал. — А вот ты уверен в своем?
Брим поднял брови, переводя взгляд с одного медведя на другого.
— Я не совсем понимаю, о чем вы. — И тут до него дошло. — Уж не хотите ли вы сказать, — Брим вскочил на ноги, — что я, карескриец, должен вступить в ИЗО вместе с вами?
— Если смотреть в корень — это самое мы и хотим сказать, Вилф Анзор, — сказал Бородов, вынимая трубку изо рта и глядя на Брима сквозь очки.
Брим с трудом подавил циничное желание расхохотаться старому медведю в лицо, и лишь давняя дружба помогла ему в этом. Содескийцы явно говорили серьезно.
— Ник и вы, доктор Бородов, — пожал он плечами, — для меня нет места в вашей безумной затее, в чем бы она ни состояла. Я не питаю любви к аристократам — присутствующие, разумеется, исключаются. И я не уверен даже, что питаю какие-то теплые чувства к растреклятой Империи. После войны она чуть не уморила меня голодом — и не меня одного. Целую кучу флотских выбросили на помойку, когда нужда в нас отпала.
— Все так, Вилф Анзор, — спокойно ответил Урсис. — Но уж тебе-то не обязательно было голодать. Только злость помешала тебе принять дружескую помощь.
— В благотворительности не нуждаюсь! — увлекшись, выпалил Брим. — Я не привык получать подачки — ни от кого.
— Насколько я помню, — мягко вмешался Бородов, — никто не предлагал тебе милостыни: ни Урсис, ни коммандер Коллингсвуд, ни кронпринц Онрад, ни еще полдюжины человек, которые нуждались в твоих услугах и готовы были за них заплатить.
— А вот ты, Вилф Брим, водил нас за нос, сочиняя сказочки о каких-то делах, которые будто бы мешали тебе принять наше предложение, — упрекнул Урсис. — Так или нет?
Брим почувствовал, что краснеет: в этом медведь был прав.
— Да, Ник, — потупился он. — Вы оба много раз пытались достучаться до меня, да и другие тоже. Я этого не забыл. Но доброта моих друзей не оправдывает отношения Империи к ветеранам, которые сражались и жертвовали собой ради нее. Я знаю, что пришлось испытать этим людям, я видел, как они голодают, я читал обиду в их глазах — а богатые хлыщи из ИЗО в это время мотали деньги по всей галактике.
Урсис, подойдя к Бриму, положил лапу ему на плечо.
— Вилф, — сочувственно сказал он, — я не могу спорить с тобой. Все это правда. Но ты сам отлично знаешь, что жизнь не дает нам никаких гарантий, кроме одной — смерти, и что неравенство сопряжено с ней испокон веков. Нам остается единственное — делать свое дело. Твоим старым товарищам снова нужна твоя помощь. И на этот раз позволь заверить тебя, не оставляя сомнений: твой талант пилота нам совершенно необходим.
Брим на миг прикрыл глаза.
— Я не сомневаюсь в твоих словах, Ник. Я просто не верю, что обида может пройти вот так запросто. Здесь, на Гелике, я работаю как гражданское лицо, и это нормально. Иногда я даже чувствую себя здесь своим, вне зависимости от моего происхождения. Но что я, сравнительно плохо обеспеченный карескриец, буду делать с людьми, чье основное занятие — задавать пышные приемы?
— Почти то же самое, что и мы с Николаем Януарьевичем, — засмеялся Бородов. — Ведь мы только консультанты Общества, а не члены. Только Регула Коллингсвуд и принц Онрад являются действительными членами нового гоночного комитета. Остальной «особый отдел», как нас называют, — всего лишь служащие на ставке, притом временные. Если ты согласишься, Общество просто «позаимствует» тебя у базы, за что наш друг Голсуорси предъявит Обществу счет. Тебе не придется отказываться от постоянной работы, и даже стаж ты не потеряешь.
Брим расплылся в улыбке, несмотря на обуревавшие его сложные чувства.
— Что ж, — уныло произнес он, — даже закоренелый циник вроде меня не может придраться к подобной сделке. Что от меня требуется?
— Думаю, для начала мы зайдем за тобой завтра утром и вместе отправимся на собрание, — сказал Урсис, беря свое пальто со стула. — Там ты сможешь поговорить напрямую с людьми, которые все решают.
— Я испытываю нехорошее чувство, — нахмурился Брим, — как будто следующая часть моей жизни уже спланирована кем-то другим — без моего ведома.
— Кем-то другим? — насмешливо изумился Бородов, когда Брим подал ему пальто. — Это кем же?
— Гм-м… — откашлялся Брим, провожая медведей к огромному, с шофером, лимузину «Рилл-21», скромно парящему у тротуара.
— Пока, Вилф Анзор, — бросил через плечо Урсис. — Мы будем здесь к часу тридцати утренней вахты.
— Я буду готов, — заверил Брим, в душе никакой уверенности не ощущая. Готов? К чему? Он усмехнулся: ясно, что его жизнь снова летит куда-то в тартарары — но на сей раз по крайней мере это обещает быть занимательным.
