— Ага, загляделся! — воскликнул конструктор, пожимая руку Брима, пока Бородов обнимался с Романовой. — Ну и что ты о нем скажешь?
Брим потер подбородок, подумал и сказал:
— Выглядит как надо.
Валериан, в своем всегдашнем твиде и родорианских сапогах, кивнул с усмешкой.
— Раз выглядит как надо, то авось и работать будет как надо. Так мы по крайней мере ожидаем.
— Если ориентироваться на тренажеры, аппарат будь здоров.
— Он готов к полету, — намекнул Валериан.
— Но тебе ведь не к спеху? — ухмыльнулся Брим. Валериан нервно поправил очки.
— Да как будто нет. Вот что: катастрофа со старым М-4, который развалился на куски, не даст мне покоя, пока я не посажу тебя на действительно хороший корабль — и я полагаю, что он перед нами.
Брим, засмеявшись, подмигнул Романовой:
— Похоже, он и правда так думает. Если вы посмотрите за моим пиджаком, я, пожалуй, схожу надену скафандр. А потом мы это выясним.
Романова посмотрела на Валериана и Бородова.
— Не обижайтесь, господа, но… Вы уверены, что хотите летать, Вилф? — спросила она, глядя ему в глаза и беря его за руку. — Ведь на этот раз спешить некуда.
— Уверен, — ответил ей Брим. Он надеялся, что сумел придать своему тону должную решительность. — Сказать по правде, я всегда немного нервничаю, когда в первый раз поднимаю корабль, даже построенный им. — Он ткнул большим пальцем в сторону Валериана. — Но это бывает у каждого ответственного пилота. Профессиональное. И потом, для первого раза я не собираюсь углубляться в космос. Это мы оставим на потом.
Романова нерешительно пожала плечами.
— Что ж, если вы не против — тогда хорошо.
— Я скажу тебе кое-что, Вилф, — с игривой ухмылкой ввернул Бородов. — Знаешь, почему Валериану так не терпится испытать свое корыто? Да просто Анна не заплатит ему, пока не уверится, что все в порядке.
— На медведе был бежевый пиджак с высоким воротом и золотой отделкой, мешковатые белые брюки и мягкие сапоги — летний костюм содескийца.
Валериан кивнул со всей серьезностью:
— Он правду говорит, Брим. И у меня имеется лишний скафандр как раз твоего размера — бывают же совпадения, а?
— Побудьте тут — я позабочусь, чтобы вечеринка состоялась, — сказал Брим Романовой и пошел к ангару.
В тесной, как и положено, кабине Брим провел начальную подготовку и проделал процедуру, предшествующую запуску одного из гравигенераторов. Для этого он проверил подачу плазмы и настроил частоту энергоимпульсов до получения положительного результата на шкале Беннета. Открыв оба плазменных клапана до максимума, он одновременно нажал «старт» и «зажигание». Прерыватель мигнул дважды, генератор содрогнулся и заурчал, набрав нужные обороты. Через два цикла за ним последовал правый генератор, и пришло время включать внутреннюю гравитацию.
Переборов свой желудок, Брим улыбнулся через узкий гиперэкран Валериану и Романовой. Сонные механики оживились и приветствовали его криками. Дав знак отдать оптические швартовы, Брим прибавил энергии и помчался над водой. Он заметил, что тормоза на этот раз были настроены так, что ими могли пользоваться нормальные люди, а не одни инженеры. Надо же — даже Марк Валериан способен учиться на ошибках. Дожидаясь разрешения диспетчерской, Брим порулил немного по озеру, проверяя разные приборы и маневровый двигатель. А после без лишних проволочек — либо корабль взлетит, либо нет — он направил М-5 к дальнему берегу, развернулся по ветру и начал разбег.
С генераторами на усиленном режиме М-5 легко оторвался от воды и пошел вверх на высокой скорости, быстро оставив за кормой лаборатории «Шеррингтона». Пока что единственным замечанием, которое мог сделать Брим, была недостаточная ширина передних гиперэкранов — следствие того, что Валериан поместил мостик так близко к носу.
На высоте пяти тысяч иралов Брим проверил посадочные характеристики, которые уже проходил на тренажерах в Аталанте. Он имитировал процесс, чтобы вычислить оптимальную посадочную скорость и убедиться, что корабль при этом не перевернется вверх ногами и не выкинет еще чего-нибудь в этом духе. М-5 прекратил полет как раз на нужной мощности и уклонился под ветер со скоростью около 130 кленетов в час, почти не кренясь. После этого Брим совершил несколько крутых поворотов, проверяя управление.
Наконец, убедившись, что все важнейшие системы работают нормально, он направил М-5 обратно к озеру, запросил посадку и стал снижаться. Он смотрел, как постепенно увеличиваются в узких гиперэкранах деревья на одном берегу и шеррингтоновские ангары на другом, краем глаза поглядывая на альтиметр. М-5 — юркий кораблик и потребует долгого торможения.
За следующие несколько кликов он промчался через маленький островок и взялся за рычаги много позже, чем подсказывал инстинкт. Он и на тренажере это отрабатывал, опасаясь начать посадку слишком рано, скомкать градиент гравитации и хлопнуться оземь. Брим с облегчением услышал шум бурлящей воды в нескольких иралах под килем и мысленно улыбнулся. Вернуться целым — неплохо для первого раза.
Вырулив на пирс и сев на гравиподушку, он услышал громкое «ура»: снаружи, помимо механиков, собралась целая толпа. Громче всех кричали Романова и Валериан — их, как видно, очень порадовало то, что он вернулся благополучно.
Днем, когда механики устранили кое-какие мелкие неполадки, замеченные Бримом во время его краткого полета, он снова поднял М-5 в воздух. На этот раз его сопровождал «Шерринг-тон-225», везущий Валериана, Урсиса, Бородова и команду специалистов от «Шеррингтона» и «Красны-Пейча». После маневров с целью проверки утренних поправок Брим запросил разрешения на выход в глубокий космос и направился за двести тысяч кленетов в свободную зону, которую выделил себе «Шеррингтон» для испытательных полетов.
— Ну, Вилф Анзор, — спросил по шлемофону маячащий на экране Бородов, — готов ты взять «Колдуна»?
— Готов, доктор, — усмехнулся Брим. Гравигенераторы у него под ногами ревели на максимальном режиме, и счетчик световой скорости показывал 0,97. — Будут какие-нибудь инструкции напоследок?
— Все должно быть так же, как на тренажерах, за исключением температуры, — нахмурился Бородов. — С ней мы, к сожалению, справиться не смогли.
— Температурные проблемы меня не пугают, доктор. — Брим машинально затянул ремни и поставил гравитацию кабины на максимум. — Но приглядывайте за мной на случай, если «Колдун» вздумает двинуть в другую галактику, как его предшественник.
— Приглядим, — заверил Бородов. — Удачи тебе.
— Спасибо. — Брим посмотрел на приборную панель. Он уже знал, что плазменный дроссель отличается высокой чувствительностью из-за подвышенной потребности «Колдуна» в энергии. Само по себе это было не страшно. Плазму, поступающую по трубопроводу, либо потребит сам кристалл (напрямую преобразующий физическую энергию в гипертягу), либо она уйдет в космос через автоматический клапан, который активизируется, когда давление гравитронов превышает определенный предел. Проблема в том, чтобы умело регулировать количество поступающей на кристалл энергии. Слишком малая доза приведет к катастрофе — скорее всего расплавится выхлопная труба. Слишком большая часто приводит к взрыву, особенно когда подается на холодный кристалл. В любом случае последствия будут фатальны для корабля такого размера, как М-5.
— Индуктивность ноль шестьдесят четыре Теслы, — передал Брим, направляя высокочастотный импульс к источнику плазмы. Тон работы гравигенераторов слегка изменился, но счетчик световой скорости не превысил отметки 0,97.
— Ноль шестьдесят четыре индуктивность, — повторил Бородов.
С великой осторожностью Брим открыл дроссель до первой отметки. Целый сектор у него на панели
