этот принцип еще раз подтвердил себя, когда малочисленный флот Бета Яго нанес тяжелый урон торондским эскадрам.
— А ведь бедолаги бета-яганцы использовали старье времен прошлой войны, — подчеркнул он. — Ваши «Звездные» прям как нарочно сделаны для такого боя!
Когда он закончил свой доклад, собравшиеся звездолетчики устроили ему настоящую овацию, не стихавшую до тех пор, пока улыбающийся Колхаун не поднял руку, требуя тишины. Когда шум убавился по меньшей мере настолько, чтобы он слышал хотя бы сам себя, он пригласил на трибуну Брима и Маккензи.
— Так вот, — продолжал он, — начиная с нынешнего дня, я делю ваши корабли на две эскадры… назовем их пока Синей и Красной. Старина Брим будет командовать красной, из восьми судов, и задачей их будет атака. Синие крейсера Маккензи будут патрулировать над планетой, защищая базу, ну и в резерве, выходит, тоже они…
Сразу же по окончании совещания Брим предложил Молдингу возглавить вторую ударную эскадрилью.
— Возможно, я предлагаю тебе чистое самоубийство, — сказал он, шутя лишь наполовину. — Но если подумать, ты и так уже совершил его, записавшись в ИДК.
Аристократическое лицо Молдинга перекосилось в мрачной улыбке.
— Во времена гонок на Кубок Митчелла мы с тобой составляли чертовски классную команду, — ответил он. — Было бы просто стыдно позволить Негролу запугать нас такой глупостью, как смерть.
Они начали свою кампанию следующим же утром.
На протяжении следующих трех недель девять из одиннадцати «Огней» получили повреждения при боевых тренировках, а тридцать членов ИДК отправились домой, не выдержав условий Варнхольма. Колхаун настойчиво требовал от Брима с Маккензи, чтобы те отрабатывали со своими экипажами самые рискованные маневры; это продолжало приводить к несчастным случаям, поскольку никто еще не умел управлять новыми мощными кораблями на экстремальных режимах. Один из капитанов — судя по всему, большой шутник, — даже нарисовал над входным люком своего крейсера пять флювийских флагов: невольно спровоцированная им авария на неделю вывела из строя разом пять других судов. Будь он облачником, за такое достижение он удостоился бы звания аса. Даже опытный Молдинг, привыкший к крутым, почти вертикальным приземлениям на гоночных «Шеррингтонах», едва не разбил свой корабль после особенно утомительного учебного поединка. Однако постепенно число инцидентов пошло на убыль, и эскадры ИДК превратились в настоящие боевые соединения.
Увы, тренировки стоили Колхауну изрядной доли запасных частей, которые с таким усердием сберегал Брим. А ведь ни один из кораблей еще не видал настоящего боя…
Отношения между Флюванной и Лигой быстро ухудшались, причем поводом к этому служили, с точки зрения последней, практически все дипломатические ходы Мустафы. Почти ежедневно Министерство Общественного Согласия обергалитира Ханны Нотром выступало со вздорными претензиями к Флюванне.
В один прекрасный день К.К.Ф.Ф. «Рюрик», древний флювийский броненосец, бесследно исчез вблизи района, где Лига и Торонд проводили совместные военные учения. А когда в точку, откуда он посылал последнее донесение, прибыли спасательные корабли Флювийского Флота, они были встречены огнем новых, незнакомых боевых судов с корпусами в форме двойного шеврона. И это было отнюдь не предупреждение: вражеские разлагатели стреляли на поражение.
Прошло еще несколько недель. Старый корабль был списан и занесен в долгие списки пропавших без вести судов. Впрочем, ни старину «Рюрика», ни его экипаж не забыли — ни на Флюванне, ни в Имперском Адмиралтействе. А из одного конца Галактики в другой и обратно прокатывались шепотом зловещие обвинения…
Ситуация быстро менялась из плохой в еще более плохую, когда Брим неожиданно получил новое послание Амбриджа, шофера Марго. Принцесса вновь собиралась посетить Мажор с тем, что старый слуга назвал «последней, отчаянной попыткой сохранить мир». Разумеется, она надеялась, что Брим сможет выкроить время для свидания с ней, и обещала связаться с ним по прибытии.
Когда эта тема всплыла следующим утром в кают-компании «Звездного огня», Труссо отнеслась к этому резко отрицательно.
— И я не одинока в этом, шкипер, — объявила она. — Шефу это тоже не нравится. Я спрашивала.
Брим нахмурился.
— Шефу? — переспросил он. — Да что Барбюс понимает в этом? И потом, вы-то как об этом узнали. Если я вам ничего не говорил?
— Шкипер, — улыбнулась Труссо. — Вам это известно не хуже, чем мне. Когда по КА'ППА-связи приходит личное послание, его содержание становится известно всему экипажу — особенно если оно адресовано шкиперу. Это называется «птичка нашептала».
— Птичка? — свирепо переспросил Брим. — Какая еще, к чертовой матери, птичка?
— Ну такая, в перышках, — хмуро улыбнулась Труссо. — Но вы меня поняли. Вспомните, как быстро все узнали содержание секретной КА'ППА-граммы насчет бедолаги «Рюрика».
— Зам-мечательно! — возмутился Брим. — Есть на этом корабле хоть какое укромное местечко? Труссо улыбнулась:
— Во всяком случае, не рубка связи. Брим открыл было рот для новой реплики, но Труссо остановила его, положив руку на его плечо.
— И я не договорила, мистер Вилф Брим, — продолжала она. — Про нашего связиста договорим в другой раз. А пока, раз уж, кроме нас с вами, в кают-компании никого нет, мне хотелось бы поговорить с вами насчет этой вашей принцессы. Видите ли, мне не верится, чтобы она думала в первую очередь о вас, — это мягко говоря.
— И что вы хотели мне сказать? — взорвался Брим.
— Это смотря кто меня спрашивает — капитан Брим или мой друг и сослуживец Вилф?
— Ну, Вилф, — буркнул Брим.
— Раз так, — продолжала Труссо, глядя ему прямо в глаза, — моя обдуманная точка зрения состоит в том, что ваша Марго Эффервик — или тот, кто стоит за этой Марго Эффервик, — собирается сюда с целью серьезно навредить вам.
— Навредить? Марго?
— Именно это я вычитала в ней при единственной встрече, — отвечала Труссо. — Навредить — и серьезно. Я уверена, связь с ней просто опасна.
— Ох, ладно, Надя, — раздраженно поморщился Брим. — Я помню, как сам говорил насчет того, чего не хватало при нашем прошлом свидании в постели. Но это никак нельзя обозвать опасностью, верно?
— Я ничего не могу вам доказать, Вилф, — вздохнула Труссо. — Но раз уж и шеф считает, что тут что-то не так, может, вам стоит хотя бы поговорить с ним, прежде чем вы выкинете наши предупреждения из головы?
Это было уже слишком. С трудом удерживая гнев, Брим вскочил и воззрился сверху вниз на свою миниатюрную помощницу.
— Надя, — прорычал он. — Я понимаю и даже приветствую вашу заботу о моем благополучии. Вашу и шефа. Но, черт меня побери, я не потерплю, чтобы вы и дальше совали нос в мою личную жизнь — с какими добрыми намерениями вы бы это ни делали. Ясно?
— Вам виднее, Вилф, — пожала плечами Труссо. — Больше вы не услышите от меня ни слова на эту тему. Простите, если я огорчила вас.
Брим повернулся к выходу.
— Вовсе я не огорчен, — буркнул он и зашагал на мостик. Но он, конечно, огорчался. И оба следующих, дня избегал любых не связанных с работой встреч и с Труссо, и даже со старым другом Барбюсом…
