и подняла бокал:
— За будущий вечер полной ясности!
— За будущую ясность, — подхватил Брим, чокаясь с ней своим бокалом. — Так как теперь поживает Надя Труссо? Последнее, что я слышал, что ты командуешь «Звездным Огнем». Только я не знал, что он здесь, в порту.
— А его здесь нет. Кто-то решил, что такой прославленный прототип надо надежно сунуть в музей, пока его не раздолбали вконец. Мы ведь малость мальчика поцарапали, надо признать.
— Глубокие были царапины, — согласился Брим.
— Так что я его отогнала на ремонтную верфь в тридцать пятом секторе и теперь летаю на К.И.Ф. «Норд». Слыхал о нем?
Брим почувствовал, как у него брови лезут вверх.
— Это же невидимка!
— Причем невидимка последней модели, — ответила Труссо, рассматривая наманикюренные ногти. — И ты не поверишь, где я уже на нем была.
— Наверное, мне и не положено такого знать, — рассмеялся Брим.
Усовершенствованные Лигой во время последней войны, невидимки умели отклонять лучи почти всего спектра (кроме «тяжелых» Н-лучей) так, что те огибали корпус и корабль становился практически невидим.
— Верно, — согласилась Труссо. — Но об одном месте я тебе расскажу, несмотря на правила. Это Азурн. Я была там на «Норде», когда этот доминион был взят, и смогла вывезти многих правителей Азурна. В том числе одного твоего друга. Это вторая причина, по которой я и решила с тобой повидаться, раз уж сюда залетела.
— Вторая? — спросил Брим.
— Конечно. Первая — я хотела убедиться, что ты по-прежнему заинтересован когда-нибудь со мной поразвлечься.
Брим засмеялся.
— Если бы я сейчас встал с табуретки, — сказал он, — ты бы увидела ответ воочию.
— Жаль, что мне так скоро улетать, капитан. Но когда-нибудь… — Она усмехнулась и припала к бокалу. — Сейчас мне надо обсудить кое-какие важные дела. Например, замену командира эскадрильи 32, который тебе нужен.
— Как, тытьчерт, ты об этом узнала? — нахмурился Брим. — Мне самому стало известно только вчера.
— У меня есть свои методы, — озорно прищурилась Труссо. — И кандидат для тебя тоже есть.
— На эскадрилью 32?
— В моем невидимке, — подтвердила Труссо.
— Но ведь еще никого не назначили, — возразил Брим.
— Так это и есть самое лучшее, — ответила Труссо. — Теперь и не надо будет.
— Погоди-ка цикл, — сказал Брим. — Откуда у тебя эта замена? Ты же сказала, что только что с боевого задания?
— Ага, — подтвердила Труссо. — С Азурна.
— Так откуда, сальная борода Вута, у тебя может быть…
— Тебе что-нибудь говорит имя Арама Нахшона, Вилф Брим? — перебила Труссо. — Твой старый друг, которого я привезла.
Брим почувствовал, что глаза его уже совсем вылезли на лоб.
— Арам Нахшон? — переспросил он. — Я слыхал, он погиб, командуя группой эсминцев, которые чуть не сбили линкор Лиги при Магеллане.
— Он здесь — в госпитальном секторе, — ответила она. — Я подобрала его спасательный пузырь по дороге домой. Чистое везение. Его сильно потрепало — но он полон боевого духа, как всегда, и вполне готов командовать эскадрильей истребителей. Даже если бы он не так для этой работы годился, подумай, насколько это важно для послевоенных отношений с Азурном.
— Видит Вселенная, — согласился Брим. — Ты в обоих смыслах права. Но он же не гражданин Империи. Как мне пробить его назначение?
— Тебе — никак. Я об этом подумала по дороге, — с улыбкой сказала Труссо. — Но твой старый друг и учитель Бакстер Колхаун может. Вице-адмиралы могут почти все — особенно те, кто служит в самом Адмиралтействе.
— Надя, — серьезно сказал Брим. — Я тебе говорил, что ты — чудо?
— Много раз, о бывший капитан мой. Но я всегда готова услышать это еще раз.
— Надя, ты чудо.
Труссо затрепетала ресницами.
— Я знаю, — с самодовольным видом сказала она. — Нет необходимости это повторять.
— Тогда не буду, — хмыкнул Брим.
— Спорим, будешь, когда я затащу тебя в койку? — сказала Надя, поддразнивая его.
— Сначала взлети, — отпарировал Брим со смешком. — Но я это восприму как обещание.
— Я и так уже обещала, шкипер, — серьезно сказала Труссо. — Можешь на это рассчитывать.
— Обязательно, — ответил Брим, вдруг поняв, что между ними сейчас что-то изменилось очень серьезно.
— Вилф Брим, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Ты самый лучший командир, с которым я летала, — но я рада, что мы больше не служим вместе. Слишком долго наши отношения были чисто профессиональными. — Потом она глянула на часы и осушила бокал одним глотком. — Мне пора.
Брим мягко прижал ее руку.
— Да осветят звезды твой путь, — произнес он древнее приветствие звездоплавателей.
— И твой путь, звездный странник, — ответила она. Потом пожала ему руку, соскользнула с табуретки и тут же растворилась в толпе.
Брим с удивлением вдруг обнаружил, как шумно стало в баре. Он вдруг подумал, что у них с Труссо очень много общего. Она тоже никогда не говорила о доме — но она и одинокой тоже никогда не казалась…
Наутро, или в той серости, что сходила за «утро» на Гиммас-Хефдоне, Брим направил в Авалон КА'ППА-грамму, потом пробился сквозь вьюгу в госпитальный отсек, которым служил сектор 19. В приемной секции шли восстановительные работы после многих лет запустения, и несколько темных коридоров по- прежнему вели в заброшенные темные помещения, но сам зал был заполнен эвакуированными беженцами и ранеными, привезенными из Эффервика. И те, и другие ясно напоминали, как много уже пало союзников Империи — и как скоро уже Лига начнет следующую атаку, уже наверняка на сам Авалон.
В одном из главных коридоров стояли группой штатские и тихо между собой разговаривали. Одеты они были в лохмотья богатых когда-то штатских костюмов, но у каждого на руке висела флотская шинель. Их явно вывезли в теплый сезон и теперь выдали временную одежду, пока их где-нибудь не устроят.
За все эти годы Брим так и не перестал испытывать удивление, встречая азурнийца. Их мужчины и женщины были одинаково высокими, с бочкообразной грудью и, в общем, нормальные гуманоиды, если не считать огромных сложенных крыльев — на самом деле очень специализированной второй пары рук, — которые выдавались вверх золотистыми дугами со шлейфом перьев, спадавшим на пол алебастровым каскадом. Они выступали над двумя горбами размером с подушку между плечами. Эти выпуклости, появляющиеся в пубертатный период, прикрывали разрастания вегетативной нервной системы, координировавшие сложные движения мышц и перьев в полете.
Вглядываясь в огромный вестибюль, Брим заметил двух явно зашивающихся клерков, у стола которых уже столпились не меньше двадцати техников в белых костюмах, и потому направился прямо к азурнийцам. Подняв ладони к груди в универсальном жесте мира, он сумел промямлить единственное известное ему азурнийское приветствие:
— О collo sol ammi. Кто-нибудь из вас говорит по-авалонски?
— Я говорю, капитан Брим, — ответил седовласый старик, явно патриарх этой группы. Массивный лоб
