Не давай опрометчивых обещаний даже самому себе, если не сможешь их выполнить. Кто же сказал эту замечательную фразу? Он явно был гением. Жаль, что я не прислушался к мудрому совету…
Это к тому, что на бал меня все-таки затащили. Услышав, что я собираюсь сидеть весь вечер дома и есть пирог с щавелем, который приготовила Марта, Альга использовала свой выигрыш в том пари на вопрос и уточнила: в каком случае я буду согласен отправиться на праздник. А я возьми и ответь, что если воровка наденет нормальное платье…
Ой, и зря же я это сказал! Она ведь действительно надела… Я несколько раз обошел вокруг преобразившейся женщины, когда, спустившись, чтобы проводить девочек на бал, обнаружил ее в темном платье эльфийского шелка.
– И как? – насмешливо уточнила Альга.
– Непривычно. – Я ответил предельно честно.
Альга и в этом осталась верной себе, выбрав самый простой фасон. Волосы хоть и распущены, но схвачены обручем, ни косметики, ни украшений. Впрочем, чего еще было ждать?
– Что только не сделаешь, чтобы вытащить тебя на бал? – Подруга улыбнулась.
– Только вот непонятно зачем. Снова буду подпирать стенку и спасаться от благородных девиц и их чересчур настырных родителей, которые грезят дружбой с императором и богатыми Ритами.
– Ты бы мог пригласить меня на танец, – подсказала воровка, – или на два… а может, и на целых три.
– Или посвятить тебе весь вечер? – улыбнулся я, смотря, как Альга нарочно равнодушно пожимает плечами. – Только, чур, никаких подозрительных незнакомцев!
– Договорились, Оррен. Будут только не менее подозрительные герцоги.
Скучать действительно не получалось. Альга таскала меня за собой по всему залу, то увлекала в круг танцующих пар на своих любимых мелодиях, то охотилась за очередным драгоценным украшением. Вдвоем «раздевать» гостей получалось намного веселее. Ага, я тоже молодость решил вспомнить. Было время, когда Альга, еще совсем молоденькая девчонка, пыталась научить аристократа, как правильно воровать… Как оказалось, талант не пропьешь, и приемы я вспомнил довольно быстро. Осталось понять – гордиться этим или нет.
Только я искренне недоумевал, зачем мне могут понадобиться бриллиантовые сережки или сапфировое ожерелье из белого золота. Не носить же их? А Юле я лучше что-то новое куплю… или дам денег, она сама выберет. Так что всю свою долю я отдавал воровке, которая тоскливо вопрошала, почему ни один дизайнер женских платьев не додумался приделать к наряду несколько карманов… лучше более десятка.
– Теперь я все-таки куплю себе домик, найму служанку и буду жить в столице, гуляя по парку, посещая театры и всяческие приемы, – похвасталась она, после того как мы вышли на один из балконов припрятать добычу.
– А не хочешь в моем жить? И ничего покупать не придется… – предложил я.
– Нет, Оррен, большое спасибо, но ты меня знаешь – я ненавижу сидеть у человека на шее и чувствовать себя обязанной, даже если мне предлагают что-то совершенно искренне без каких-либо корыстных намерений. Предпочитаю быть хозяйкой, а не гостьей.
Но на этом разговор пришлось прервать. Я только-только открыл рот, чтобы сказать давно уже преследующую меня по пятам мысль, и нахмурился. К Юльтиниэль, которая как раз танцевала с Селем, подошла серьезная Маришка и, что-то прошептав, кивнула в сторону выхода в парк. Юля сделала изящный реверанс, явно извиняясь перед графом за прерванный танец, и поспешила за подругой, подобрав пышные юбки того самого лилового платья, из-за которого перед отъездом случился спор.
Полюбовался дочкой. Несмотря на то что она продолжала раз за разом отчебучивать что-нибудь эдакое, ее поведение изменилось в лучшую сторону. Почти не язвила, не пыталась привлечь к себе лишнее внимание, старалась сдерживать силу, а если и устраивала что-то, то перед этим явно задумывалась: какой вред ее выходка нанесет окружающим. Даже этикет изредка соблюдала. Просто чудо, а не ребенок. Все- таки положительно на нее небольшое путешествие повлияло. Смогла понять, что шутки шуткам рознь. Так что не так уж тяжела доля отцовская, а очень даже приятна.
И все бы ничего, но, как только Юльтиниэль скрылась в парке, я вспомнил, что, кажется, совсем недавно видел Маришку, о чем-то беззаботно разговаривающую с Тэдаром. Пошарив взглядом по залу, я действительно обнаружил девушку в его противоположном конце. Она стояла рядом с юным графом Эттом и слушала, как тот ей что-то рассказывает. Рядом с ними обнаружились и Василий с Элизабет. Они наблюдали за детьми, изредка обмениваясь взглядами довольных заговорщиков.
Так…
А с кем в этом случае, позвольте спросить, ушла Юля? Опять двадцать пять?! Ну я сейчас кому-то устрою… Однако ничего не получилось. Стоило только направиться к выходу, как меня остановила Альга.
– Успокойся, Оррен, все в порядке. Это Крис… замаскировался. – В глазах женщины плясали искры веселья.
– Зачем?! – Видимо, такое удивление отпечаталось на моем лице, что воровка весело фыркнула.
– Ладно, хорошо, уговорил. Пойдем. Только обещай, что будешь сидеть тихо-тихо. Да? Все равно мимо тебя это не пройдет, так что все узнаешь из первых рук.
Как выяснилось, сидеть, точнее, стоять пришлось в засаде. Мы притаились за одним из широких стволов деревьев, наблюдая за небольшой беседкой, в которой расположились хм… девушки. Судя по всему, Альга догадывалась, что сейчас должно произойти. Я вот только дивился тому, что всегда все узнаю последним. И вообще, что именно узнаю? Юля рассеянно улыбалась, а вот на лице Маришки… точнее, моего крестника (ну что за дурацкий маскарад?!) читалось волнение.
– Что ты хотела рассказать и почему такая секретность? – Дочка огляделась по сторонам и снова повернулась к «подруге».
– Тэдар собирается мне предложение делать…
На этом моменте Альге пришлось наступить мне на ногу и рассерженно прошипеть: «Дар действительно собирается делать Маришке предложение! Не мешай!» Пришлось набрать в грудь больше воздуха и слушать дальше.
– Это же замечательно! – обрадовалась Юля. – Я тебя поздравляю! Но почему ты говоришь это, вытащив меня с бала… Не понимаю.
Ничего, дочка, я тоже ни к Хель не разберусь…
– Просто я хотел… ла спросить, а что у тебя?
– А что? – не поняла Юльтиниэль.
– Ну-у, с императором.
А вот действительно, что у них?! Тут Альга снова наступила мне на ногу… больно.
– Маришка, – дочка укоризненно покачала головой, – я же тебе говорила – ничего. Как не было, так и не будет. Зачем еще раз спрашивать? Говорят, они сегодня с этой... принцессой дату свадьбы объявят. Что тут может быть?!
– Я узнала, что свадьбы не будет, принцесса уехала домой. Они больше не помолвлены. – Маришка оглянулась, словно подозревала, что тут они не одни и я вот-вот выпрыгну на нее из-за дерева с воплем: «И что же ты тут забыл, крестничек?!»
– И что? – удивительно холодно отозвалась дочка. Никогда не слышал в ее голосе настолько плохо наигранного равнодушия. – Ему быстро найдут другую невесту. Он же сам рассказывал про долг…
– Другую, – горько повторил Крис под иллюзией.
А ко мне в сознание медленно, но верно начало просачиваться понимание, что тут, собственно, происходит. Ну-ну… Детки-то выросли. Эх…
Неожиданно император, словно собравшись с духом, быстро выпалил вопрос:
– Только ответь: ты его любишь?
Скажу честно, Юльтиниэль молчала достаточно долго для того, чтобы Альга отдавила мне все ноги, а ненастоящая Маришка стала белой, словно мел. Наконец дочка вздохнула:
– Мы это уже обсуждали, и я тебе отвечала на этот вопрос. Да. Я его люблю. Но что это меняет?
– Все! – радостно воскликнул крестник, сбрасывая иллюзию. – Выходи за меня, а? Раз уж призналась…
