так что жилось ему хорошо и сытно. Единственное, что портило впечатление, – деревенские девушки, устроившие своеобразное соревнование с целью добиться расположения симпатичного полукровки. Юлька в своих письмах настаивала, что измен не потерпит, и удивлялась, каким теплым вдруг стало их общение (пусть оно было и на расстоянии), Крис отвечал в духе «чья бы мычала», но надежды девушкам не давал. Возможно, все наладилось, потому что именно Юля решила пойти навстречу и извинилась. Это было честно – первым уступил Кристиан, теперь же пришла ее очередь. Она сама не ожидала, что решится признать свою неправоту, но неожиданно поняла: если не поступиться своими глупыми принципами – легко потерять последнюю возможность стать счастливой, вернувшись в свое время. После чего Юльтиниэль наконец взялась за ум и теперь наверстывала упущенное.
Впрочем, сильно жаловаться на жизнь было бы грешно – Оррен уделял Юле достаточно внимания, приглашая и на конные прогулки, и на вечерние посиделки перед уютно потрескивающим камином с томиком каких-нибудь изысканных эльфийских стихов. Вот здесь девушке очень пригодились их занятия с Крисом (спасибо Хель!) – сначала с небольшой опаской, а после с возросшим удовольствием девушка принялась посвящать Рита в хитрости речи перворожденных и их обычаи, зазубренные еще со времен ее пребывания в гостях у «дяди». Оррен покорно учился, не понимая, зачем ему это надо, но все равно свободное время требовалось на что-то тратить, и потому он со страдальческим выражением лица повторял за девушкой спряжения и времена.
И в то же время не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понимать – Рит устраивал и терпел подобное только потому, что так было положено. Ему и без того роль хозяина огромных земель давалась непросто, а тут еще приходилось поддерживать видимость идеальной семьи…
К тому же Юльтиниэль отчетливо видела: Оррена что-то гнетет. Когда под утро после завершения торжества он вернулся в покои, выполнив свою часть сделки с Хель, стали заметны первые изменения: задумчивость, рассеянность, затем принявшиеся лишь прогрессировать. Герцог, отвлекшись на какие-то свои мысли, легко мог не вписаться в поворот родного замка, который знал лучше, чем самого себя. Впрочем, раздумывать над тем, чего же стоило Оррену возвращение Альги с того света, Юля не пыталась – своих волнений хватало. По ее подсчетам, уже давно прошли все сроки… мм… сотворения самой Юльтиниэль. И по тому, что полуэльфийка не спешила растворяться в воздухе, она понимала – это уже произошло, но желание узнать, кто ее мать, сжигало девушку изнутри. Даже во снах ее преследовал безликий женский образ, зовущий куда-то за собой.
И любопытство только усилилось, когда в один из темных зимних вечеров Оррен поднял неожиданную тему.
– Рэль… я ужасно виноват перед тобой за всю эту дурацкую историю. Если бы я сразу согласился, не дожидаясь, когда Хель меня заставит, ты могла бы сейчас жить свободно…
Вот это забавляло и одновременно пугало Юльтиниэль больше всего. Почему-то Оррен пребывал в абсолютной уверенности, что именно он виновник всех бед: из-за него Альге пришлось умереть и вернуться; из-за него творец подставила Юлю, и лучезарная княжна оказалась вынуждена согласиться на брак, так как законы Светлолесья не оставляли никакой лазейки. И уж конечно, стоило отметить намеки Хель (мол, любая попытка прекратить этот фарс закончится для них плачевно), в которых также виноват был якобы Рит.
Как только Оррену не надоедал процесс самобичевания, Юльтиниэль не понимала, но, кажется, герцог уже вошел во вкус, окончательно уверившись в том, что именно в нем заключается корень зла, – то ли Хель ему мозги промыла, она в этом была профессионалом, то ли еще что повлияло, сказать что-то определенное было сложно. С одной стороны, это играло Юльтиниэль на руку, изменяя его отношение к «лучезарной княжне» в правильном направлении, а с другой – Оррена было откровенно жаль.
И вот старая песня затянулась по новому кругу.
– Давай пропустим вступление, – попросила девушка, откладывая на столик книгу, предварительно не забыв загнуть уголок страницы, чтобы не потерять нужную сцену, и подняла взгляд на Рита. – Я уже слышу эти интонации, с которыми ты обычно говоришь, что все хорошо, но…
– Да, ты права, именно «но»… – хмыкнул Оррен, – понимаю, что уже и так всего достаточно, но мне нужна твоя помощь. Возможно, даже наверняка, это тебе очень не понравится… и-и…
Полуэльфийка подняла глаза к потолку, показывая, что ей куда больше не нравится косноязычие, внезапно поразившее Рита.
– Недавно я узнал, что одна женщина ждет ребенка… – Он замялся.
– Естественно, твоего? – тут же, не удержавшись, уточнила Юля, чувствуя, как внутри все запело от радости. Наконец-то правда откроется! – И в чем проблемы? – удивилась она, когда Оррен кивнул.
– Я хочу, чтобы все думали, что он законнорожденный… – хмуро оповестил Рит, будто бы ожидал, что эльфийка сейчас же накинется на него с кулаками, дабы хорошенько вбить в герцога мысль о том, что этого никогда не случится.
– Мать не хочет, чтобы он остался с ней? – Было непривычно говорить о себе так, да еще и в мужском роде, но при этом Юля предвкушала скорую разгадку и никакого дискомфорта не ощущала.
– Она не может позволить себе такую роскошь.
– Хорошо, – просто согласилась Юля. – Что требуется от меня? Сыграть будущую мамочку? Думаешь, этот трюк сработает?
– Я обо всем позабочусь, – благодарно улыбнулся Оррен, – и постараюсь, чтобы тебе все это доставило минимум неудобств. Спасибо, Рэль.
Юля кивнула.
– А ты не скажешь, кто она? – словно бы невзначай, нарочно подчеркивая, что ответ ее как бы не волнует, невинно поинтересовалась полуэльфийка.
Рит покачал головой:
– Прости, она просила не говорить.
Такой близкий и манящий ответ сделал ручкой и испарился прямо из-под носа Юли, так и не открыв тайны ее рождения. От досады Юльтиниэль захотелось съесть недочитанную книгу, затем отловить в поместье какого-нибудь неудачника и хорошенько на него наорать. Ну как так можно?! Неужели так сложно сказать?
Тьфу!
– Знаешь, Рит, когда-нибудь все эти скелеты перестанут помещаться у тебя в шкафу и выпадут, выбрав самый неудачный момент. – Юльтиниэль нахмурилась: она явно не уточнила что-то важное.
– Ты забыла, что еще осталось место под кроватью и в комоде, Рэль. К тому же в замке достаточно пустующих комнат, – отшутился Оррен.
– Тогда у меня есть одно условие, – быстро сообразила Юлька.
– Что угодно, – наивно согласился Оррен.
– Если родится девочка, назовешь ее Юльтиниэль в честь моей бабки. – Действительно, в роду лучезарных князей это женское имя было весьма распространено. – Согласен?
Рит опешил.
– Но я думал по правилам назвать, в память о моей матери – Арие. Это было бы справедливо… – недовольно отозвался он. Предложенное имя ему не понравилось категорически.
– Просто подумай над этим, – умоляюще протянула полуэльфийка. – Не так часто я тебя о чем-то прошу.
И снова потянулись однообразные дни, которые теперь Юльтиниэль была вынуждена проводить в одиночестве в своих покоях, дабы лишний раз не показываться на глаза прислуге, в то время как по герцогству волнами расходилось счастливое известие о скором прибавлении в славном роду Ритов.
Один раз Оррен отлучился из поместья где-то на месяц. Хорошо подумав, он решил рассказать Альге про метку, Хель, наместника, а также сделку, с помощью которой ему удалось купить жизнь воровки. Правда, перед этим он посоветовался с Юльтиниэль и получил полное ее одобрение.
– Это будет честно, – согласилась полуэльфийка, – заодно передай им с Талли мои поздравления и горячий привет брату. И может быть, на обратном пути стоит заглянуть к Элизабет?
– Обязательно, Рэль, – улыбнулся Оррен, – не скучай.
Впрочем, все равно долго его отсутствие не продлилось.
…Вампиры пробрались в замок далеко за полночь.
Юля знала о том, что со дня на день они должны объявиться, а потому об оповещательных
