том, что все решит приближающийся вечер — либо усилит ее благостное состояние, либо окончательно разрушит его.
Хотя вообще-то не стоило особенно волноваться. Ричард не походил на человека, который набрасывается на женщин. Яростное срывание одежд вряд ли было в его стиле.
Когда они вернулись к себе, солнце уже садилось. Его лучи окрасили деревья вокруг бунгало в теплые золотисто-красные тона. На фоне саванны они казались единственным местом, где можно укрыться от дикого мира.
— Ужин будет в главном корпусе? — спросил Ричард.
Шалис с облегчением вздохнула. Она уже выяснила, что желающие поужинать отдельно могут заказать ужин себе в домик, и была рада, что Ричард не предложил этого.
Пообещав зайти за ней перед ужином, Ричард ушел к себе. Оставшись одна, Шалис начала приводить себя в порядок: приняла душистую ванну, сделала маникюр. Она решила надеть короткое темное платье и туфли на каблуках, которые подчеркивали стройность ее ног.
Макияжу она уделила особое внимание, поскольку в столовой, как она уже успела заметить, было довольно яркое освещение.
Когда Ричард, облаченный в легкую рубашку без воротничка и модные парусиновые брюки, постучал в дверь ее домика, она уже была полностью готова.
— Идем? — он оглядел ее с ног до головы.
Она заметила, как выражение его лица поменялось.
— Сама знаю! — смутилась она и покраснела, отчего снова почувствовала прилив какой-то необъяснимой досады и плохого настроения. — Не очень подходит для данного места, но это все, что у меня имеется, — раздраженно проговорила она. — Это моя рабочая одежда. Меня ждут в Нелспрёйте, чтобы я развлекала людей, а не ходила на светские приемы. Скажи еще спасибо, что мой наряд не прозрачный и я взяла с собой пару приличных туфель!
— Шалис, прекрати! — властно прикрикнул он.
Ричард сделал шаг вперед, взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза: сердитые и манящие одновременно.
— Я ни в чем тебя не обвиняю, и ты ничего не обязана мне объяснять.
— Я видела, как ты на меня посмотрел.
— Я посмотрел на тебя так, потому что ты выглядишь чертовски сексуально.
Шалис опустила голову.
— Значит, я поспешила с выводами? — она исподлобья посмотрела на него, но концы ее губ уже ползли вверх, образовывая очаровательные ямочки на щеках. — Но в любом случае тебе повезло больше, чем мне, потому что в твоем наряде можно появляться повсюду. На любом мероприятии только и видишь, что мужчин, одетых в таком стиле.
— Но ты моложе меня и очаровательнее, ангел мой. Так что твоя одежда не имеет почти никакого значения. Особенно когда ты так улыбаешься, — он нежно взял ее руку и с легкой небрежностью поцеловал. — Но жакет тебе все-таки придется прихватить. Вечером на улице становится довольно прохладно. Кожа и шифон? — он вопросительно посмотрел на нее, видя, как она берет свою кожаную куртку. — Ну, не знаю…
— Да нет, не волнуйся. Это было бы уместно на одной из наших вечеринок, но здесь — ни в коем случае.
Она взяла шелковый платок, лежащий под курткой.
— А его я бы повязала на пояс… — она засмеялась. — Но здесь я, как и полагается, накину его на плечи.
Ричард тоже засмеялся.
— Нет, надо все-таки как-нибудь посмотреть на тебя в деле.
Она улыбнулась, но про себя вздохнула. Как бы ей этого хотелось! Чтобы он увидел ее не на чужой территории, как, например, здесь, где на каждом шагу чувствовался дух респектабельности и солидности «Довейл даймондс», а на площадке ночного клуба, где привыкла работать и обитать она.
Ричард взял платок из ее рук, накинул ей на плечи и легонько подтолкнул к двери.
— Но пока мы здесь, и я советую тебе утеплиться, тем более что он невесомый.
— Не так уж и холодно, — заметила она, выходя на крыльцо.
Она вся горела от близости Ричарда, и вечерний воздух освежил ее.
— Ну, тогда пойдем, — его улыбка стала неожиданно жесткой. — Потому что, если мы не пойдем сейчас, мы уже никогда не пойдем.
От этих слов ее сердце бешено забилось.
Когда они вошли в коттедж, где устраивался ужин, хозяин заповедника взял ее под руку и, пока они не спеша шествовали к столику, рассыпался перед ней в любезностях, давая понять, что она принята в их круг. Судя по всему, кто она такая, тут тоже знали.
— Хорошо известные имена и лица, — комментировала она вполголоса. — И, наверное, твой любимый столик, да, дорогой? — она произнесла последнее слово немного в нос, грассируя.
— Если ты и дальше намерена произносить слово «дорогой» в этом духе, ты быстро устанешь. Знаешь, Шалис, я и представить не мог, что ты будешь так неуверенно себя чувствовать на вражеской территории.
Ричард хитро прищурился. Она подняла на него глаза, признавая поражение.
— Да, вообще-то я тоже. Это просто потому, что… ну, я не знаю.
Совсем запуталась. «Вот что делает с человеком любовь! Особенно любовь невзаимная», — подумала Шалис. Она потеряла почву под ногами, и все из-за того, что любила этого человека. Нужно успокоиться, убеждала она себя. В конце концов, пусть принимает ее такой, какая она есть. Но с другой стороны, нельзя допустить, чтобы он ее стыдился.
Пока она пребывала в размышлении, Ричард как-то странно смотрел на нее, потом медленно произнес:
— Вчера в отеле ты сказала, что я попытаюсь изменить тебя, а ты мне этого не позволишь. Но я не хочу, чтобы ты менялась, Шалис. Я вовсе не диктатор. Ты нравишься мне такой, какая ты есть. И я тоже нравлюсь тебе таким, какой я есть. Надеюсь, именно поэтому у наших отношений долгое будущее.
— А может, именно поэтому нам и не надо начинать никаких отношений?
— Теперь это невозможно. Они уже существуют.
Да, конечно же, он был прав. Отношения существовали. Она ощущала это даже сейчас: каждая клеточка ее тела стремилась к нему, горела огнем желания.
Но вместе с тем она почти боялась этих отношений, предчувствуя, что ей не пережить возможного разрыва.
— Да-а, — протянула она задумчиво. — И я не знаю, рада я этому или нет.
— Положись на меня, и ты не пожалеешь, — твердо сказал он и добавил: — А вот и шампанское.
Во время ужина они разговаривали о чем угодно, только не об их отношениях, как будто заключили договор не касаться этой щекотливой темы, но втайне оба думали только об этом. Шалис так сильно хотела его, что страдала почти физически, и она знала, что он испытывает то же самое. Ричард не сводил с нее глаз на протяжении всего ужина, следя за сменой выражений на ее лице, ловя каждый жест грациозных рук: на бледных тонких пальцах особенно эффектно смотрелись длинные ногти, покрытые темным лаком.
И все-таки им не удалось избежать тем личного характера. Он хотел побольше узнать о ее работе, о ее жизни, в свою очередь охотно отвечая на вопросы, которые она задавала ему. Оказалось, что у него совсем не было свободного времени, что всю жизнь он работал, стараясь сохранить семейный бизнес, заботился о сестре и совсем не заботился о себе. В какой-то момент ей показалось, что разговор вернулся в прежнее русло. После некоторого молчания он вдруг неожиданно сказал, задумчиво разглядывая ее волосы:
— Твои волосы напоминают мне какой-то цветок.
Шалис машинально улыбнулась, как обычно улыбалась на дежурные комплименты, но вдруг почувствовала, что для нее действительно очень важно, что ему нравятся ее волосы. А уж как ей нравились
