представляла собой пару вырезанных в камне рук, сжимавших рыбу с открытым ртом. Система фильтров не работала, и поверхность бассейна была покрыта пропитавшимися водой обломками дерева, винными бутылками и бумажными стаканчиками, среди которых покачивалось одинокое пустое ведерко для льда.
Хеннесси поставил машину под пологом эвкалиптов, верхние ветви которых обгорели так, что они превратились в почерневшие метелки. Молодой испанец с мрачным видом поднялся по ступеням от бассейна, глядя на все это опустошение так, словно впервые его видит. Я ожидал, что он подойдет к нам, но он остановился футах в тридцати, угрюмо уставившись на меня.
– Мигель, шофер Холлингеров, – негромко заговорил Хеннесси.– Он живет в домике за бассейном. Если хотите с ним поговорить, то постарайтесь потактичнее. Полиция устроила ему настоящий ад.
– Его что, тоже подозревали?
– А кто не был под подозрением? Несчастный парень. Весь его мир рухнул.
Хеннесси снял шляпу и стал обмахиваться ею, глядя на дом. Он, казалось, был поражен масштабом бедствия, но в то же время взирал на все это опустошение равнодушно, словно страховой оценщик, осматривавший сгоревшую фабрику. Он указал на желтые ленты, которые опечатывали резные дубовые двери.
– Инспектор Кабрера не хотел, чтобы кто-нибудь, кроме него, копался в вещественных доказательствах, хотя одному богу известно, что там могло уцелеть. Вон там на террасе есть боковая дверь, через которую можно заглянуть вовнутрь. Только заглянуть – входить внутрь опасно.
Я пошел следом за ним, переступая через разбросанную черепицу и винные стаканы. В каменной стене от жара образовалась зазубренная трещина. Она была похожа на шрам, оставленный ударом невероятной молнии, обрекшей эту виллу на гибель в огне. Хеннесси привел меня к парадному входу. Французскую дверь пожарники сорвали с петель. На террасе нас настиг порыв ветра, вокруг закружились облака белого пепла, похожего на перемолотую кость, на миг стало трудно дышать.
Хеннесси толкнул дверь и поманил меня за собой, улыбаясь странной улыбкой гида, зазывающего на экскурсию в музей зловещих таинств. Гостиная с высоким потолком выходила окнами на море по обе стороны полуострова. В тусклом освещении комната походила на уголок подводного мира, покрывшуюся солью каюту капитана затонувшего лайнера. Это затонувшее великолепие некогда украшали мебель в стиле ампир и парчовые занавесы, гобелены и китайские ковры, но теперь они были залиты водой, хлынувшей сквозь обвалившийся потолок. За внутренними дверями располагалась столовая, где дубовый стол украшала куча дранки, штукатурки и осколков хрустальной люстры.
Я шагнул с паркетного пола на ковер, и у меня под ногами проступила вода. Отказавшись от дальнейшей экскурсии, я вернулся на террасу, где Хеннесси оглядывал залитый солнцем полуостров.
– Трудно поверить, что один человек устроил такой пожар, – сказал я ему, – неважно, Фрэнк или кто- нибудь другой. Ничего не осталось.
– Действительно.– Хеннесси взглянул на часы, горя желанием поскорее покинуть это неприятное место.– Дом очень старый. Хватило бы одной спички.
С ближайшего теннисного корта доносился стук мячей. За милю от нас можно было разглядеть игроков на кортах клуба «Наутико» – белые блики сквозь дымку жары.
– Где обнаружили Холлингеров? Странно, что они не выбежали на террасу, когда начался пожар.
– Весь ужас в том, что они были в это время наверху.– Хеннесси показал на почерневшие окна под самой крышей.– Холлингера нашли в ванной рядом с его кабинетом. Его жена была в одной из спален.
– В какое время это произошло? Около семи часов вечера? Что они там делали?
– Теперь уже никто не скажет. Он, вероятно, работал над своими мемуарами. Она, возможно, одевалась к обеду. Я уверен, они пытались спастись, но запах эфира и сильный огонь, наверное, загнали их обратно.
Я вдохнул сырой воздух, пытаясь уловить запах больничных коридоров моего детства, когда я навещал мать в американской клинике в Эр-Рияде. Воздух гостиной был напитан густым запахом перегноя, как огород после обильного дождя.
– Эфир?… Как странно… В больницах эфир больше не используется. Где, хотя бы предположительно, Фрэнк мог взять этот эфир в бутылках?
Хеннесси уже отошел на порядочное расстояние и наблюдал за мной со стороны с таким видом, будто только сейчас понял, что я – брат убийцы. Позади него среди опрокинутых столов стоял Мигель. Вместе они казались похожими на персонажей какой-то пьесы-сна, изо всех сил старающихся напомнить мне о чем-то, что я никак не мог вспомнить.
– Эфир? – задумчиво переспросил Хеннесси, отшвырнув ногой осколок стекла.– Да-да. Полагаю, он еще используется в промышленности. Это же прекрасный растворитель. Наверное, его можно достать через какие-нибудь специальные лаборатории.
– Но почему тогда не взять чистый бензин? Или еще какое-нибудь топливо? Бензин или что-нибудь подобное можно найти где угодно. Как вы думаете, Кабрера уже нашел лабораторию, которая могла продать Фрэнку этот эфир?
– Возможно, но я почему-то сомневаюсь. В конце концов, ваш брат признал себя виновным.– Он поискал в карманах ключи от машины.– Чарльз, думаю, нам пора уезжать. Мне кажется, ваши нервы на пределе.
– Со мной все в порядке. Я рад, что вы привезли меня сюда.
Я машинально положил руки на каменную балюстраду, словно надеялся ощутить тепло бушевавшего здесь пожара.
– Расскажите мне о других жертвах, о горничной и о племяннице. Вместе с ними сгорел еще и секретарь-мужчина?
– Да, Роджер Сэнсом. Неплохой парень, он был неразлучен с ними многие годы, стал почти сыном.
– Где их нашли?
– На верхнем этаже. Все они были в своих спальнях.
