на заднем сиденье отцовского «шевроле», стискивая коробки с наборами игрушечной железной дороги, завернутыми в бумагу всего за несколько минут до того, как мы их распаковали.
Что-что, а контрабанду мы освоили в очень раннем возрасте. Старшеклассники английской школы в Эр- Рияде любили обсуждать интригующий мир запретного секса, тайной торговли пиратским видео и наркотиками. Уже потом, когда мы вернулись в Англию после смерти матери, я осознал, что эти маленькие заговоры позволяли британцам держаться вместе и давали им ощущение некоторой общности. Без посреднической деятельности и контрабандных поездок наша мать утратила бы зыбкую опору в этом мире задолго до того трагического дня, когда она забралась на крышу Британского Института и совершила непродолжительный перелет в единственную безопасную обитель, какую смогла для себя найти.
Наконец пробка стала рассасываться, машины одна за другой со скрежетом срывались с места. Но заляпанный грязью фургон впереди меня пограничная жандармерия все никак не пропускала. Солдат открыл задние двери и принялся рыться в картонных коробках, набитых пластмассовыми куклами. Его руки медленно и неуклюже вертели розовые голенькие тельца, на него взирали сотни голубых глаз, то широко открывавшихся, то снова захлопывавшихся.
Выведенный из себя этой задержкой, я испытал искушение объехать фургон. Позади меня за рулем «мерседеса» с откидным верхом сидела красивая испанка, подкрашивавшая губной помадой выразительный рот, явно предназначенный не для приема пищи. Ее ленивая сексуальная уверенность привлекала, и я улыбнулся, когда она, словно томная любовница, намазала на палец тушь и легонько провела им по ресницам. Кем же она была: кассиршей из ночного клуба, содержанкой какого-нибудь магната или местной проституткой, возвращающейся на Ла-Линиа со свежим запасом презервативов и непристойных игрушек?
Она заметила, что я наблюдаю за ней в зеркале заднего вида, и резко опустила козырек от солнца, завершив неначатую историю. Вывернув руль, чтобы объехать мою машину, она ударила по газам и, только проскользнув под знак, запрещающий въезд, хищно улыбнулась мне.
Я завел машину и хотел было последовать за ней, как солдат, перебиравший пластмассовых кукол, повернулся ко мне и рявкнул:
–
Он оперся о лобовое стекло моей машины, запачкав его потной рукой, и отдал честь молодой женщине, которая свернула на парковку для полицейских машин возле здания контрольно-пропускного пункта. Посмотрев на меня сверху вниз, он удовлетворенно кивнул, явно уверенный в том, что застукал распутного туриста, который приставал к жене его командира. С угрюмым видом он полистал мой паспорт с солидным набором разнообразных печатей и виз из самых далеких уголков земного шара. Каждое пересечение границы – это уникальная операция, которая рассеивает чары любой другой.
Я ждал, что он прикажет мне выйти из машины и тщательно обыщет, а потом займется разборкой «рено», и все внутренности машины будут разложены на обочине дороги согласно ведомости по комплектации от завода-изготовителя. Но он потерял ко мне всякий интерес, поскольку его наметанный глаз приметил туристический автобус, набитый марокканскими сезонными рабочими, которые приплыли на пароме из Танжера. Он перестал обыскивать фургон, бросив раскрытые коробки с куклами, и направился к стоически державшимся арабам, всем своим видом демонстрируя грозную силу и непоколебимое достоинство Родриго Диаса [4], одним взглядом повергшего в трепет мавров в битве при Валенсии.
Я поехал за фургоном, который наконец тронулся с места и стал набирать скорость, стремясь быстрее миновать Ла-Линеа. Задние двери его так никто и не закрыл, они то захлопывались, то распахивались, и куклы танцевали, подпрыгивая и болтая в воздухе ногами. На меня короткая стычка с полицией при пересечении границы произвела такое же обескураживающее впечатление. Я представлял себе, как сейчас Фрэнк сидит в камере перед следователем, и тот сверлит его таким же обвиняющим взглядом, не допуская даже мысли о том, что Фрэнк невиновен. Я был невинным в буквальном смысле слова путешественником, не отягощенным какой-либо контрабандой, кроме мечты любым способом перевезти своего брата через испанскую границу. И все же я чувствовал себя неловко, как беглец, отпущенный под честное слово, и понимал, как бы Фрэнк отреагировал на сфабрикованные обвинения, приведшие к его аресту в клубе «Наутико» в Эстрелья-де-Мар [5]. Я не сомневался в его невиновности и подозревал, что обвинение подтасовано по приказу какого-нибудь коррумпированного полицейского начальника, безуспешно пытавшегося получить от моего брата взятку.
Я свернул с восточной окраины Ла-Линеа на прибрежную дорогу, ведущую в Сотогранде, сгорая от нетерпения увидеть Фрэнка и заверить его, что все обойдется. Звонок Дэвида Хеннесси, отставного страхового агента концерна Ллойд, который был теперь казначеем клуба «Наутико», застал меня в моей барбиканской квартире вчера вечером. Хеннесси говорил взволнованно и бестолково, словно перебрал солнца и сангрии, и не внушал особого доверия.
– Плохо дело… Фрэнк сказал, чтобы я вас не беспокоил, но я решил, что надо позвонить.
– Слава богу, что позвонили. Он на самом деле арестован? Вы обращались к британскому консулу в Марбелье?
– Обращались, но в Малаге. Консула обо всем проинформировали. Дело вашего брата очень серьезное, странно, что вы о нем не читали.
– Я был за границей, поэтому несколько недель не видел ни одной британской газеты. В Лхасе, знаете ли, спрос на новости из Коста-дель-Соль невелик.
– Осмелюсь сказать, репортеры с Флит-стрит заполонили клуб. Знаете, нам пришлось даже бар закрыть.
– Да причем тут бар! – попытался я перехватить инициативу в разговоре.– Фрэнк в порядке? Где его держат?
– У него все в порядке. В целом он держится хорошо, очень спокоен, хотя это вполне понятно… Ему о многом надо подумать.
– Но в чем его обвиняют? Мистер Хеннесси?…
– Обвиняют? – Наступила пауза, в трубке послышалось звяканье кубиков льда в стакане.– Да во многом. Испанский прокурор выдвинул целый ряд обвинений. Боюсь, от полиции толку не будет.
– А вы ждете от нее толку? Дело, насколько я понимаю, полностью сфабриковано.
– Все не так просто… Надо разбираться на месте. Думаю, вы должны приехать сюда как можно быстрее.
