– Мы с Фрэнком собирались ее выкупить. Не забывайте, клуб изменился. Вместе с Фрэнком пришла молодая жизнерадостная толпа, которая все хотела делать по-новому и танцевала под совсем другие мелодии.
– Я слышу эти мелодии каждую ночь, когда пытаюсь заснуть. Это определенно веселенькая музычка, особенно когда играет Бобби Кроуфорд.
– Бобби? – Миссис Шенд улыбнулась своим мыслям почти по-девичьи.– Милый мальчик, он так много сделал для Эстрелья-де-Мар. Как только мы без него обходились?
– Мне он тоже нравится. Но не кажется ли вам, что этот парень немного… непредсказуем?
– Это как раз то, что нужно Эстрелья-де-Мар. До его прибытия сюда клуб «Наутико» едва дышал.
– В каких отношениях Кроуфорд был с Холлингерами? Вряд ли они спокойно мирились с присутствием в клубе торговцев наркотиками.
Миссис Шенд укоризненно посмотрела на небо, словно ожидала, что оно уберется с ее глаз.
– А они там есть?
– Вы их не заметили? Странно. Они ежедневно сидят вокруг бассейна, словно голливудские агенты.
Миссис Шенд глубоко вздохнула, и я понял, что она специально задерживала дыхание.
– В наши дни наркотики можно обнаружить повсюду, особенно вдоль этого побережья. В тех местах, где море встречается с сушей, происходит что-то очень странное.– Она показала рукой на далекие пуэбло.– Людям скучно, и наркотики не дают им сойти с ума. Бобби смотрит на это сквозь пальцы, но он жаждет отвадить людей от всяких транквилизаторов, которые прописывают типы вроде Сэнджера. Вот что опаснее наркотиков. До прибытия Бобби Кроуфорда весь этот городок был окутан туманом валиума.
– Насколько я понимаю, бизнес тогда вообще шел очень вяло?
– Просто никак. Людей ничто не интересовало, кроме очередного пузырька с пилюлями. Но теперь они приободрились. Чарльз, я скорблю по Холлингерам. Ведь я знала их тридцать лет.
– Вы были актрисой?
– А я что, похожа на актрису? – Миссис Шенд подалась вперед и похлопала меня по руке.– Это мне льстит. Нет, я была бухгалтером. Очень молодым и очень суровым. Я свернула кинобизнес Холдинге – ра, этот бездонный сточный колодец для капиталов. Вычеркнула из платежных ведомостей всех этих людей, которые покупают права, а потом не снимают ни одного кадра. После этого он попросил меня войти в его агентство недвижимости. Когда в семидесятые годы кончился строительный бум, пришло время застраивать побережье Испании. Я бросила взгляд на Эстрелья-де-Мар и подумала, что ею стоит заняться.
– Так вы всегда были близки с Холлингером?
– Близка настолько, насколько вообще могу быть близка с мужчиной, – сухо произнесла она.– Но вовсе не в том смысле, какой у вас на уме.
– Вы не поссорились с ним?
– Бог с вами, что вы хотите этим сказать? – Миссис Шенд сняла шляпу таким решительным жестом, словно освобождала от всего лишнего палубу корабля перед сражением, и не мигая посмотрела на меня.– Боже милостивый, я не поджигала дом. Вы намекаете на это?
– Конечно нет. Я знаю, что это не вы.– Я попытался умиротворить ее, изменив тактику, пока она не успела позвать на помощь Сонни Гарднера.– А доктор Сэнджер? У меня из головы не выходит эта сцена на похоронах. Он здесь явно никому не нравится. Такое ощущение, что на него возлагают вину за этот пожар.
– Только за беременность Биби, а вовсе не за пожар. Сэнджер из той породы психиатров, которые спят с пациентками, воображая, что оказывают на них тем самым положительное терапевтическое воздействие. Он лечит главным образом маленьких девочек, отвыкающих от наркотиков и ищущих дружеское плечо, чтобы опереться.
– А что, если он сам не поджигал дом, но заплатил кому-то и этот «кто-то» поджег дом за него? Ведь Холлингеры, по существу, отобрали у него Биби.
– Не думаю. Но кто знает? Сожалею, Чарльз, но я вряд ли чем-то могу помочь вам.– Она встала и накинула пляжный халат.– Я провожу вас до дома. Понимаю, как вы обеспокоены судьбой Фрэнка. Вероятно, вы чувствуете, что несете за него ответственность.
– Не совсем так. Когда мы были маленькими, в мои обязанности входило чувствовать вину за нас обоих. Привычка осталась, от нее нелегко просто так отмахнуться.
– В таком случае, вы оказались в нужном месте. Когда мы проходили мимо бассейна, она махнула рукой в сторону пляжа и сказала:
– Мы в Эстрелья-де-Мар ни к чему не относимся слишком уж серьезно. Даже…
– К преступности? Вокруг совершается масса преступлений. Я имею в виду вовсе не убийства в доме Холлингеров. Драки, кражи с взломом, изнасилования, и это далеко не полный перечень.
– Изнасилования? Ужасно, я понимаю. Но зато девочки не теряют бдительности.– Миссис Шенд сняла очки, чтобы всмотреться в мою шею.– Дэвид Хеннесси говорил мне, что кто-то напал на вас в квартире Фрэнка. Какой кошмар. Эти синяки похожи на рубиновое колье. Что-нибудь украли?
– Думаю, в квартиру забрался не вор. Душитель ведь даже не ранил меня. Это было что-то вроде психической атаки, причем очень своеобразной.
– Да, это модно – весьма в духе нашего времени. Не забывайте, как много преступлений совершается на побережье. Проделки ист-эндских [31] гангстеров, которые обосновались здесь после ухода от дел, но им по-прежнему неймется.
– Но их здесь нет. Вот что странно в Эстрелья-де-Мар. Возникает ощущение, что преступления здесь совершают исключительно любители.
