наши объятия, но думая о руках, сжимавших мне горло.– Полагаю, это был он, он меня просто запугивал – такая проверка на вшивость, через которую положено проходить новобранцам. Ему хочется затащить меня в свой мир. Хотя одно мне до сих пор непонятно, а именно как он проник в квартиру. Он пришел вместе с тобой?
– Нет! Чарльз, я не оставила бы тебя наедине с ним. Он слишком непредсказуем.
– Но когда мы с тобой столкнулись в спальне, у тебя вырвалось что-то… Мол, ты больше не хочешь играть в какую-то игру. Ты ведь не сомневалась, что перед тобой Кроуфорд?
– Конечно, не сомневалась. Я решила, что он открыл дверь запасными ключами. Ему нравится неожиданно набрасываться на людей, особенно на женщин, подкрадываться к ним сзади или хватать на автомобильных стоянках.
– Знаю. Мне довелось видеть его за этим занятием. Впрочем, Элизабет Шенд утверждает, что вы, женщины, помня об этом, все время начеку.– Я прикоскулся к едва заметному синяку на губе Полы.– Это память об одном из безобидных подвигов Кроуфорда?
Она приоткрыла рот, опустив нижнюю челюсть, и подвигала ею.
– Он пришел повидать меня в ночь пожара в доме Холлингеров. Должно быть, его возбудила мысль об этих ужасных смертях. Мне пришлось побороться с ним в лифте.
– Но разве ты не поджидала его на берегу после погони за тем катером? На следующий день я видел тебя у него в квартире. Ты забинтовала ему руку.
– Чарльз…– Пола закрыла лицо руками, а потом вымученно улыбнулась мне.– Он – сильная натура, ему нелегко отказать. Стоит однажды связаться с ним, и вскоре обнаруживаешь, что он может помыкать тобой, как ему заблагорассудится.
– Понимаю. А что, если это он поджег дом Холлингеров?
– Возможно. Сначала одно, потом другое. У него совершенно необузданное воображение. Сгорел твой автомобиль, катер, этим дело не кончится, и люди будут гибнуть.
– Сомневаюсь, Пола.– Я вышел на балкон и посмотрел на руины особняка на вершине холма.– Эстрелья-де-Мар для него все. Взрыв катера и моя сгоревшая машина – мальчишеские выходки. Смерть Холлингеров и их домочадцев – совсем другое дело. Кто-то совершенно хладнокровно убил этих людей. Это не в стиле Кроуфорда. Может, Холлингеры влипли в какую-нибудь наркодилерскую разборку? Здесь ведь не счесть кокаиновых и героиновых бункеров-хранилищ.
– Но все контролирует Бобби Кроуфорд. Никакой другой поставщик к нам даже не суется. За этим следят Бетти Шенд и Махуд. Вот почему здесь такой чистый героин. Люди благодарны Кроуфорду за это – никаких инфекций, ни одного случая передозировки.
– Выходит, дилеры работают на Кроуфорда? Это не помогло ни Биби Янсен, ни Анне Холлингер. Они обе попали к тебе в клинику.
– Они сели на иглу задолго до встречи с Бобби Кроуфордом. Но они обе отдали бы за него жизнь. Он не пытается делать деньги на наркотиках, вся прибыль достается Бетти Шенд. Героин и кокаин высокого качества – это ответ Кроуфорда бензодиазепинам, которые мы, доктора, так любим прописывать пациентам. Однажды он сказал мне, что я сажаю людей под домашний арест в их собственном сознании. Для него героин, кокаин да и все эти новые амфетамины означают свободу, бесшабашность, веселое безумие прожигателя жизни – такой была Биби Янсен. Он не может простить Сэнджера за то, что тот отучил ее бездумно и беззаботно наслаждаться жизнью, а вовсе не за секс с ней.
– Он отрицает, что занимался с ней сексом.
– Сэнджер скрывает от самого себя эту сторону своей натуры.– Пола начала подкрашивать губы перед зеркалом на туалетном столике, недовольно хмурясь из-за того, что клык под синяком все еще шатался.– Не у всех, даже в Эстрелья-де-Мар, широкие взгляды.
Она стала расчесывать волосы сильными умелыми движениями, но старалась не смотреть на меня, настраиваясь на встречу с Фрэнком. Наблюдая за ее отражением в зеркале, я не мог избавиться от ощущения, что мы с ней все еще в каком-то фильме и что все происходившее в спальне было заранее предусмотрено в каком-то сценарии, который Поле дали проштудировать. Ее влекло ко мне, она с удовольствием занималась любовью, но направляла меня по выбранному ею маршруту.
– Фрэнк огорчится, если ты не приедешь, – сказала она, когда я перенес чемодан к двери.– Что ему сказать?
– Скажи, что… у меня встреча с Бобби Кроуфордом. Что ему захотелось срочно обсудить со мной кое- что.
Пола поразмышляла над этой уловкой, словно сомневаясь, стоит ли ее принять.
– А это не слишком? Фрэнк не стал бы возражать против вашей встречи с Кроуфордом.
– Если он подумает, что я пытаюсь занять его место, что-то может сдвинуться с мертвой точки. Это рискованный шаг, но мы можем выиграть.
– Ладно. Но будь осторожен, Чарльз. Ты привык быть сторонним наблюдателем, а Бобби Кроуфорду нравится втягивать всех в свои игры. Он становится для тебя слишком притягательным. Когда он это увидит – проглотит тебя целиком.
После секундного раздумья она подалась вперед и поцеловала меня, едва прикоснувшись, чтобы не размазать помаду, но достаточно соблазнительно, чтобы я думал о ней по крайней мере еще час после того, как за ней закрылись двери лифта.
18
Кокаиновые ночи
'Порше» свернул на Калье-Опорто и сбавил скорость, словно для того, чтобы сориентироваться по солнечному свету, как акула над незнакомым морским дном. Я полулежал на пассажирском сиденье «ситроена» с номером «Уолл-стрит джорнал» на груди, незаметный среди дремлющих таксистов, собравшихся на теневой стороне улицы на сиесту после ланча. Через дорогу от меня была вилла Сэнджера. Жалюзи закрывали окна, камера слежения замерла на пустых коробках от сигарет и рекламных проспектах, разбросанных на подъездной дорожке. Ветер подхватывал их и бросал на разрисованные двери гаража,
