Сергей нахмурился и пробормотал тихонько:
– Что-то монстры умные какие то пошли, – а затем закричал в полный голос:
– Чего ты там вопишь?! Подойди поближе, не слышно.
Топ, топ, топ. Неведомый говорун подходил к окну. Когда судя по звуку, до окна оставалось метра три, Сергей высунул в ствол дробовика и пальнул.
Во тьме плаксиво взвыло, но вопль споро сменился булькающим хрипом и кто-то упал. А затем заревели сотни глоток и шабаш продолжился.
Стреляли не часто, старались бить, иногда помогал топор, и пол у окна был залит мерзкой зеленой крово – жижей. Ноги в ней скользили, а кое-где и липли, в общем было довольно гадко.
Где-то около двух ночи знакомый трубный рев раздался снова. А затем под гвалт мелких голосов, что-то тяжеленное ринулось к дому. Сергей с Щербинским поспешно высадили в ставенную щель массу зарядов, а затем некая массивная туша с хрустом ударила в бревенчатую стену. Бревна треснули, а с крыши посыпалась труха.
– Это же носорог!!! – закричал мигом вскочивший с лежанки Лапников.
– От окна! – скомандовал селянин и все подались назад.
Невидимый во тьме зверь, начал второй заход, на этот раз целя в окно. Ставни мигом оторвало, и в открывшийся проем всунулась огромная жуткая до невозможности морда, чем-то действительно напоминающая носорога, правда по ошибке скрещенного с жабой. А рогов на этой морде было столько, что этот самый носорог удавился бы от сраму. Глазки у морды были, но такие маленькие, и так глубоко, что вряд ли чудище что ни будь видело.
С секунду голова тупо смотрела в противоположную стену, а затем с ее нижней губы, оторвался и упал на пол, здоровенный ком желтой пены. Когда ком с влажным чмоканьем соприкоснулся с полом, Сергей с воплем хватанул топор и всадил его монстру между глаз.
– Ого… – сказал Щербинский.
Топор ушел по обух. Чудище сообразило, что дело неладно, и попыталось выдернуть голову из проема. Ан нет! Уродливая шипастая голова прошибив ставни, застряла в оконном проеме. Монстр подался назад, но роговые шипы – крючки только впились в старые бревна, и теперь уже насадили монстра намертво.
Слышно было, как тварь царапает задними лапами мокрую землю, в тщетной попытке вырвать голову из ловушки. Но не смогла, затихла. Туловище снаружи было вполовину дома размером.
– Так… – Сказал Сергей. – Попалась гадина. Динозавр недорезанный, вот на тебе и отыграемся.
Он подошел к голове и дернул за топор. Голова растопырила пасть и оглушительно заревела, но приезжий только поморщился. А затем двумя меткими ударами срубил ближайшие рога, костяные выступы и чешуйки. Крови не было, лишь потек тягучий мускусный запах. А на срезах открылось бледное белое мясо. Похожее на рыбье или рачье. Выглядело это так мерзко, что Сергея передернуло от отвращения, и он яростно работая топором почти разрубил голову наглого монстра пополам.
Голова напоследок издала медный рев, и затихла, обмякла. А за окном туша тяжело осела на землю.
Теперь стало гораздо легче. Так как бездыханное тело монстра загораживало окно и все ближние проходы к нему, то ночные твари пробраться внутрь уже не могли. Ломились в дверь, но комод держал крепко. Стрельба прекратилась и теперь им досаждали только нематериальные мороки.
Но и на них нашлась управа. Они шарахались от света, и от стального Сергеева топора, перепачканного клейкой начинкой шипастого чудовища.
Но вой спать не давал, а поднимался он иногда до многогерцевых величин, переходя почти в ультразвук, и тогда особенно резал слух.
Ну и стены дома начали свою безумную пляску, становясь поочередно, то каменными, то тростниковыми, то вдруг обращаясь в великолепный мрамор. По стенам стекали ручейки вонючей слизи, а в щелях камня наблюдались чьи то глаза. Глазки были вцементированы в щели между камнями и хитро подмигивали.
Одни раз по помещению пронесся мощный черноватый вихрь, налетел на Щербинского и лопнул, обдав всех напоследок дурным запахом.
Как обычно апогей шабаша пришелся на три утра. Визги на некоторое время стихли, а в стене дома проступил знакомы Снорунговый значок. Извивающаяся змея, в пылающем круге.
Сергей тут же откинул ружье и схватился за топор, и не ошибся, потому что из противоположной значку стены вышел голем. Темная его рожа делала страшные гримасы, а змеиные лапы бескостно извивались, делали хватательные движения.
Голем дотопал до середины помещения, но тут приезжий сорвался с места, и делая вращательные движения топориком вскрикнул:
– Ну получи теперь ж! Урунгулище проклятое.
Голем шарахнулся в сторону, но был недостаточно быстр, и Сергей налетел на него, и трижды прорубил топором насквозь. Голем издал мышиный писк и чуть не пал на доски пола, но удержался и ринулся прочь в горящий знак. Там и исчез, и Сергею показалось, что пред уходом он погрозил своей змеистой клешней.
Знак погас, и стены вернулись к своему реальному состоянию. Настала тишина, лишь за окном кто то тяжело, с надрывом вздохнул.
– Ого. – Произнес в наступившей тишине Лапников. – Да ты же его поранил.
Сергей кивнул, Он и сам видел, что достал таки топором голема. Ведь на гладких, некрашеных досках, Щербинского дома была обильна разлита вытекшая из голема кровь. Кровь осталась и на лезвии железного топора, и на стене, куда Урунгул так поспешно сбежал. Кровь была не слишком похожа на человеческую, жидковатая и водянистая, с некими темными сгустками. Субстанция была мерзкая, а запах от нее шел и вовсе отвратительный.
