Ттар опять закрыл глаза и через несколько секунд уснул.
– Пожалуй, можно снять с него ремни, – предложил Хэк и, получив согласие Мейры в виде молчаливого кивка, освободил Ттара.
– А что теперь?
– Будем искать выход. Мне понравилась идея Ттара насчет бомбы.
– Вы не собираетесь искать признаков подтверждения смерти всех членов нашей первой миссии?
– Мы возьмем с собой все записи компьютера, и пусть другие ломают голову над тем, что здесь в действительности произошло. С меня хватит того, что случилось с Ттаром. Я не желаю оставаться здесь ни одной лишней минуты. А вы?
– И я тоже.
– К тому же я сомневаюсь, что торианцы расскажут нам правду. Вы, случайно, не умеете делать бомбы?
– Взрывчатку? Я… – Хэк замотал головой. – Мне трудно думать. У меня какой-то разброд в мыслях, а теперь еще и голова закружилась.
Чтобы не упасть, он вцепился в косяк двери, около которой стоял. Его колени подогнулись.
Мейра замерла на месте, открыв рот.
– Хэк!
– Помогите мне добраться до кровати, и лучше будет если вы привяжите меня ремнями. Боюсь, что…
Она бросилась к нему на помощь. Хэк грузно повис у нее на плече, сделал несколько неуверенных шагов и окончательно расклеился.
– Что вы делаете? Что у вас вышло из строя?
Он не отвечал. Его челюсти сжались так, что на скулах проступили желваки. Видно было, что он изо всех сил ведет борьбу внутри себя, борьбу с тем, что так внезапно подкосило его.
– Хэк! Вы – машина! Вирус не может повлиять на вас!
– Нет, – прошептал он еле слышно, – он может поразить меня. Я не… не…
И до Мейры дошло наконец, что пытался сказать Хэк.
– Ах ты, сукин сын, – закричала она, затягивая ремни потуже. При этом она дернула один конец так яростно, что он выскочил у нее из рук и больно хлестнул по другой руке.
– Ах, ты, ублюдок. Брайен солгал мне! Ты человек!
34
С заплаканным лицом, но даже не сознавая, что она плачет, Мейра стояла у кровати и напряженно вглядывалась в Хэка. Ее чувства были в смятении, гнев боролся в ней с ослепляющим ужасом. После того, как приступ ярости на тех, кто ее подло обманул, прошел, ее словно парализовало, голосовые связки свело спазмой, а мускулы в руках и ногах налились свинцовой тяжестью. Она была не в состоянии ни говорить, ни двигаться, вместо связных мыслей в голове царил хаос – один образ возникал здесь, осколок другого – там. Это было вполне в духе Профессора и Брайена. Они-то знали, они прекрасно знали, что она не может работать с напарником! И все же они добились своего, устроив ловкий трюк. Ей вспомнились те месяцы, которые она провела в реабилитационном отделении психиатрической клиники после смерти Карра. Это время было для нее агонией. Его разум был насильно оторван от нее. Она жила с открытой, кровоточащей раной в душе. В течение многих последующих лет Мейра часто заново переживала одну и ту же кошмарную сцену. Вдруг ее желудок восстал, и Мейра стремительно помчалась в ванную. Ее стошнило. Когда спазмы тошноты, сотрясавшие тело, прекратились, она, закрыв глаза, прислонилась к стене.
'Все, Мейра, хватит, – сурово сказал ей все тот же внутренний голос. – У тебя был приступ истерии. Это непозволительная роскошь, особенно в такой ситуации, а теперь собери свои нервы в кулак. У тебя на руках двое больных, и помощь ждать неоткуда, значит, вся ответственность за их жизни, и вообще за благополучный исход этой операции, лежит на тебе'.
Да, все. Она должна в одиночку сделать все. Однако сначала нужно заняться тем, что не терпит отлагательства – нужно помочь Хэку, черт бы его взял! Как он смел обмануть ее! Она оттолкнулась от стены и отправилась в спальню.
Хэк дрожал всем телом, крепко сжав челюсти. На коже у него выступил обильный пот. Затем он напрягся и яростно замотал головой. На шее и в челюстных соединениях у него отчетливо проступили плотные, словно затвердевшие узлы мускулов. Хэк боролся изо всех сил с тем, что проникло в него, овладевало его разумом. Шприц и ампулы лежали в коробке на полу там, где он их оставил раньше. Она быстро набрала шприц, приставила его к шее Хэка и ввела сыворотку.
– Нет! – раздался нечеловеческий громкий вопль, и его тело забилось в судорогах, ремни натянулись, как струна. Мейра невольно сделала шаг назад, и в этот момент глаза Хэка открылись и их взгляды встретились.
– Вы не знаете, что делаете! – заорал он хриплым голосом, в котором явственно слышались гулкие тона торианцев. Так говорил До. Несмотря на все свое изумление Мейра не стала раздумывать, как торианский акцент мог появиться в голосе Хэка, шагнула к кровати, испытывая страстное желание помочь ему, хотя и не знала, как это сделать. Она не хотела прикасаться к нему, ибо опасалась очутиться в этом страшном мире, который обнаружила в разуме Ттара.
Через несколько секунд припадок прекратился. Хэк обмяк и бессильно закинул назад голову. Его глаза невидяще уставились в потолок, а рот открылся. Это было лицо смерти, которое Мейра видела много раз.
– О, нет, – зашептала она, вновь испытывая ужас. – Не смей умирать и бросать меня здесь одну!
Положив шприц, Мейра пощупала пульс на его шее. Пальцы почувствовали неровный прерывистый
