- Остановка произошла из-за подбитого афганского автобуса, его пришлось объезжать. Потом была поражена наша БМП. Десантировались. Залегли и начали бой.
«Шилки», к сожалению, нам мало помогли. Их огонь накрывал незначительную часть дворца.
Лежим. Рядом со мной Эвальд Козлов, чуть дальше Саша Репин, Мазаев. Я выбрал два окна и поочередно поливаю: очередь туда, очередь сюда. Расстрелял магазин и, как рачительный командир, чтобы сберечь имущество, бросаю его в открытые двери стоящей рядом БМП. А оттуда дикий крик! Кто-то из экипажа подумал, что влетела граната. Так что трагическое и комическое и тут были рядом.
Вдруг рев двигателей, машины пошли. Мы попрыгали в них и стали прорываться ближе к центральному входу, где ребята, двигавшиеся в голове колонны, уже вели бой.
Штаб военно-воздушных сил
Анатолий САВЕЛЬЕВ:
- Где-то около 19.30 мы разоружили внутреннюю охрану. Забрали автоматы, выставили свои посты. Советник предупредил, что у начальника штаба всегда у стола стоит гранатомет, ну, конечно же, есть и личное оружие. Что касается гранатомета, то он не представлял опасности. Кто будет стрелять из гранатомета внутри помещения? Ну а пистолет тут уж надежда на себя.
В общем, вошли мы в кабинет начальника штаба. Советник говорит: вы арестованы. Он сдал оружие. Были также разоружены все офицеры, их арестовали, посадили в комнату, взяли под охрану.
Операция прошла без единого выстрела.
Дворец Дар-уль-аман
Валерий ЕМЫШЕВ, «Гром»:
- Наша БМП остановилась на углу дворца. Мы выскочили. Перед нами дворец, освещенный прожекторами. И тут боевые машины опять газуют, задние двери захлопываются. Сесть не успеваем. Подаю команду:
- Под прикрытием БМП - вперед!
Бежим. Темно, ничего не видно, только пули свистят над головой. Две передние машины ушли вперед - первая стояла уже у центрального входа, вторая чуть ближе.
Огляделся. Остались мы вдвоем с Якушевым. Поддубный куда-то исчез. Я говорю Якушеву: «Надо пробираться к центральному входу».
Над входом во дворец - козырек, колоннада по кругу. Когда вбежали внутрь, Якушев бросился по лестнице наверх, а я направо, заглянул в дежурную комнату. Она была пуста. Коридор тоже оказался безлюден.
Вижу, Якушев поднимается по лестнице, оборачивается ко мне и кричит: «… Твою мать, что же они делают?»
А наши «шилки» и действительно били по дворцу, по своим. Наверное, сигнал «отбой» для них не прошел.
Так вот, он крикнул и упал. Как-то медленно упал, словно не торопясь. Я даже сначала подумал, что он присел или пригнулся. Бросился к нему, и тут вдруг удар в руку, автомат на полу, сам свалился. Но помню: сознание не потерял.
Ребята говорили потом, что афганцы вниз со второго этажа гранатами нас забросали. Не могу точно сказать. Когда отрывает руку, трудно запомнить детали.
Словом, я оказался на полу и пополз к выходу. Вижу: у дверей наши сосредоточиваются. Кто-то оттащил меня, перевязал.
Сергей КУВЫЛИН:
- Когда мы выпрыгнули из БМП, грохот стоял страшный. Не понять: откуда стреляют. Казалось, со всех сторон. Смотрю, Зудин - или, как мы его звали между собой, «Егорыч» - побежал и залег у какого-то постамента. Кубообразный такой, железобетонный. Я упал напротив. Лежим с Егорычем. А дворец метрах в двадцати от нас. Как уцелели в эти первые минуты, представить трудно. Если глядеть с верхних этажей, мы просто идеальные мишени.
Быстро кончились патроны, Зудин еще один магазин подбросил. Тут, смотрю, граната падает между нами, рвется - и Егорыч за лицо схватился, а из-под пальцев кровь течет - густая, как кисель. Он головой ткнулся и затих. Я кричу: «Егорыч, Егорыч…» Приподнялся меня как стегнет по лицу, осколками, наверное. Один потом вышел, из подбородка, маленький, как патефонная иголка.
Тут я, признаться, растерялся. Кругом никого, сверху стреляют. Лежу один. Имел бы силы - бетон бы прогрыз и закопался.
Ближняя БМП дернулась и пошла. Прямо на меня. А триплексы разбиты, она совсем «слепая»: в барьер ткнулась и лезет дальше. Я руку поднял, автоматом машу, кричу: «Свои!» Слышу, чуть сзади Кузнецов тоже кричит: «Ты что делаешь?» Стрелять по машине там подумают, чужие, прибавят оборотов да и раздавят.
Секунды уходят, БМП рулит на меня. А с места не сдвинуться. Чувствую, если поднимусь - голову потеряю, лежать буду - ноги переедет. Думаю, как лучше повернуться. Если вдоль по ноге гусеницей совсем растерзает, поперек - хоть до колен отрежет.
И тут БМП ударяется корпусом в железобетонный куб. Я автомат в руку и пытаюсь вскочить, а нога-то под гусеницей. Боюсь поглядеть на собственную ногу, но когда шевелю, она шевелится. Чудо: нога на месте, адски болит, но на месте. Ну как после этого не поверишь в судьбу?
Глеб ТОЛСТИКОВ, «Гром»:
- Я руководил одной из подгрупп. С нами ехали четверо солдат из «мусульманского батальона». В машине у меня, кроме обычного вооружения, были лестницы, сделанные заранее. Дорога, ведущая ко дворцу, с одной стороны обрамлена высокой бетонной стеной, на нее никак не залезешь, только с помощью лестниц. Или бежать под огнем. Решили с помощью лестниц сократить путь: подставить к стене - и наверх. Держать лестницы должны были солдаты.
Так мы их и проинструктировали: как только открываются двери БМП, выскакивайте, хватайте лестницы. В жизни получилось по-другому. Подъехали, выпрыгнули, попали под огонь, и солдаты мои как упали, так и не встают, будто приморозило их к дороге. И так я и этак с ними, и кричать, и пинками поднимать. Куда там. Не встали. Короче говоря, теперь уж не помню: сами лестницы держали или под пулями бежали, но наконец оказались там, у главного входа во дворец…
Министерство внутренних дел (Царандой)
Евгений ЧУДЕСНОВ:
- Мы стояли перед зданием Царандоя, до главного входа метров 15-20. Но с верхних этажей огонь усиливался, летели гранаты, и потому решили не испытывать судьбу. Прикрывая собой Нура, двинулись к входу, приходилось отстреливаться из пулемета. Здесь я получил контузию. Из носа и ушей пошла кровь, на некоторое время потерял ориентацию, а когда очнулся, вижу: окружающие открывают рот, что-то говорят, но не слышу, что именно.
Хотя разбираться в своем состоянии, признаться, времени не было. Ворвались в здание, определили Нура в один из кабинетов, дали ему охрану и бросились помогать нашим ребятам.
А бой переместился уже на верхние этажи. Помню, услышал крик, страшный такой, душераздирающий. Бегом туда. Оказывается, ранен в ноги совсем молодой афганец, защитник министерства. Перевязал его, а только что я бинтовал плечо нашему десантнику, такому же мальчишке. Он все рвался в бой, пришлось даже прикрикнуть, назвать свое воинское звание, чтобы слегка охладить пыл.
Дворец Дар-уль-аман
Виктор КАРПУХИН, Герой Советского Союза, «Гром»:
- Мы попали под жесточайший обстрел гвардейцев. Заняли позиции и на огонь ответили огнем. Так началось кровавое столкновение профессионалов.
Должен признаться, у нас не было должной психологической устойчивости. Да и откуда она? Наверное, воевать можно научиться только на войне, как бы это жестоко ни звучало. А мы привыкли видеть войну в кино, «по-киношному» она и воспринималась.
Но все пришлось увидеть наяву. Вот падает твой товарищ, взрывом ему отрывает руку, ногу, вот ранен сам, а надо действовать, расслабиться нельзя ни на секунду. Убьют.
В первые минуты боевого соприкосновения было очень тяжело. Охрана резиденции - сильная, высокообученная, отлично вооруженная. И главное, почти в четыре раза превышающая нас в живой силе.
