Диверсант

Таким образом проблема пополнения отряда была решена. Теперь все было готово к броску за Буг.

В это время Черный особенно внимательно следил за сообщениями от Михаила Горы, который, судя по всему, успешно разворачивал диверсионную работу в Польше.

Его агент из города Хелм заложил мину в офицерском клубе. Взрыв уничтожил ресторан и казино, вместе с их клиентами. Подрывник на железной дороге в районе Люблина устроил крушение поездов, другой диверсант подложил мину в вагон с боеприпасами. Взрыв разнес весь эшелон.

Приходили от агентов Горы и разведсообщения — о перемещении немецкого танкового полка из Люблина под Хелм, о складах боеприпасов и вооружения в местечке Бяла Подляска.

Судя по сообщениям, в Польше были патриоты, которые готовы сражаться с фашистами. Однако тревожных радиограмм оказалось не меньше.

«В здешних условиях, — писал Гора, — имеются подпольные организации Армии крайовой, чье руководство спит и видит, как вернуть прошлую панскую Польшу. Оно натравливает своих подчиненных на русских. Как они выражаются, Советам в Польше делать нечего…

По-моему, эти типы скорее согласятся сотрудничать с немцами или с польскими фашистами, чем станут воевать в одних рядах с нами».

В следующей радиограмме Гора сообщал: «Людей имею 215 человек. Приходится вести борьбу на два фронта, с польскими эндеками и с немецкими.

В Армии людовой тоже находятся люди, которые в своем кругу заявляют, что придет время, и они будут воевать с Советами».

В свою очередь Федор Степь радировал из своего района пребывания: «В Ягодинском лесу находятся националисты, называющие себя 'народовцами'. Это профашисты. Численность 200 человек. Руководство из Варшавы дает им только враждебные инструкции. С немцами борьбу не ведут».

Такова была правда о политической и оперативной обстановке в Польше. Советских партизан не ждали с распростертыми объятиями.

Основываясь на радиограммах Горы и Степи, Черный сделал вывод и сообщил в Москву: «За Буг можно посылать группы в 30-40 человек. Партизанские пятерки будут уничтожены националистами, а более крупные группы, смогут постоять за себя, если окажутся хорошо вооруженными».

Однако Москву беспокоила не только обстановка в Польше, но прежде всего разведданные для наступающих фронтов и армий.

«Войска 1-го Украинского фронта прорвали оборону немцев, — радировал Центр, — и успешно продвигаются на Тернопольском и Проскуровском направлениях. Противник, по имеющимся данным, пытается спешно перебросить в район прорыва подкрепление.

Всеми доступными средствами установите непрерывный контроль за движением противника к району прорыва через пункты Люблин, Брест. Захватив пленных, установить номера частей и цель переброски.

Ежедневный результат молнируйте».

Что ж, не просто было молнировать каждый день, но приходилось. И рация Черного посылала сообщения в эфир: «Под Брест прибыли части 2-й пехотной дивизии, находившиеся на финском фронте… В Хелм прибывают части 4-й полевой армии, ранее дислоцированные на берегах Ла- Манша…»

Эти разведданные дорогого стоили. Добывать их становилось все сложнее. Концентрируя войска для нанесения контрударов, фашисты всячески старались оградить себя от партизанской разведки. Они проводили контрпартизанские операции, облавы.

Дошло и до мест, где располагались отряды Черного и Каплуна. В лес фашисты соваться боялись, но окружили его плотным кольцом, заняли близлежащие хутора и деревни, обстреливали партизан из орудий и минометов.

Продукты в отрядах заканчивались, пополнить их не было возможности — вокруг немцы.

В те дни Москва получала тревожные сообщения от Черного и Каплуна.

«Обстановка района базирования усложняется. Противник наступает в составе 2-й дивизии, 23-й мадьярской и 5-й власовской дивизии…

Нахожусь у Каплуна, обстановка сложная, веду разведку. Самолеты принимать не могу. Кочевать мне с имуществом не удается».

Тянуть с переходом за Буг больше было нельзя. Следовало уходить, уводить людей из-под удара немцев.

Хаджи Бритаев, который уже преодолел этот путь, прислал заботливую радиограмму.

В ней он настоятельно советовал запастись ножницами, так как «на 157-м полустанке для перевода лошадей через железную дорогу следует обрезать семафорные провода, которые подняты над землей на 1,5 метра.

Перейдя железную дорогу в 2 км от хутора Лысая, можно взять 10 подвод для груза, — указывал Хаджи, — а для форсирования двух каналов перед шоссейной дорогой надо на хуторе Подшумы раздобыть 5 метров досок».

«Шоссе днем охраняется, — предупреждал Бритаев, — патрулируют пешие наряды и танки, ночью охрана слабее, поэтому лучше переходить его после 12 часов ночи».

Черный был благодарен своему заместителю за такие скрупулезные, точные рекомендации. Ведь, как известно, в разведке мелочей нет.

12 апреля 1944 года Черный направил радиограмму в Центр: «Выхожу 13 апреля. Сообщите Горе, что буду направляться в район Н. Орехово».

Темной весенней ночью партизаны вышли к Западному Бугу, нашли проводников, которые на лодках начали переправлять их через реку. Однако течение Буга бурное, стремительное, лодки сносило, и возвращались они только через четверть часа. Лодок было мало, и Черному стало ясно — за ночь всех партизан переправить не удастся.

Пришлось тем, кто хорошо плавал, брать лошадей под уздцы и грести в ледяной воде. Во второй половине ночи отряд, наконец, оказался на другой стороне реки. Пока пересчитали людей, оружие, имущество, огляделись, проводников и след простыл. Они тихонько отчалили к родному берегу, сбежали.

До рассвета еще было время, но следовало торопиться. А куда торопиться? К немцам в лапы?

Черный знал, изучая перед выходом карту, что где-то впереди должно быть местечко Сабибур. Надо бы обойти этот Сабибур, да поджимало время, так ведь можно с рассветом и в чистом поле остаться на виду у немцев.

И тогда он принял решение идти через Сабибур. В центр поставил радиоузел и пеленгатор, отделение пулеметчиков — и вперед.

Партизаны вошли в поселок сплоченной колонной. Каждый затылком чувствовал опасность. Из любого дома, огорода может ударить пулемет.

Пугало и то, что на улицах Сабибура стояла тишина. Не скрипнет дверь, не залает собака. Обычно это первый признак засады. Немцы, готовя засаду, приказывали местным жителям запирать домашнюю живность. Так они надеялись услышать приближение партизанского отряда.

Слышалось только тяжелое дыхание партизан. Отряд ускорял шаг. Люди хотели скорее вырваться из перекрестков улиц, быстрее в поле, к лесу.

Сабибур преодолели успешно, но командир гнал их вперед и вперед. До железной дороги и шоссе, которые надо было перейти, еще несколько километров. А спасительная ночная мгла уже отступает, из темных углов выползает рассвет. Вот уже действительно, в такой обстановке и солнцу не рад.

Мучили голод, жажда. Черный приказал конникам проехать по хуторам на маршруте следования, собрать продуктов. А сам командир торопил людей. Еще виден был на горизонте Сабибур, а там — немецкий