X. ТАКИЕ ЛЮДИ НУЖНЫ, КАК СОЛНЦЕ
Характеризуя создавшуюся после убийства народовольцами Александра II обстановку, В. И. Ленин писал:
«…Революционеры исчерпали себя 1-ым марта, в рабочем классе не было ни широкого движения, ни твердой организации, либеральное общество оказалось и на этот раз настолько еще политически неразвитым, что оно ограничилось и после убийства Александра II одними ходатайствами […]. Все эти осторожные ходатайства и хитроумные выдумки оказались, разумеется, без революционной силы — нолем, и партия самодержавия победила…
Второй раз, после освобождения крестьян, волна революционного прибоя была отбита…»[16]
На престол вступил грузный, похожий на городового, тупой и жестокий Александр III.
Все силы реакции, во главе с обер-прокурором Победоносцевым, группа «очень могущественной, сплоченной и неразборчивой в средствах, партии непреклонных сторонников самодержавия»[17], как их называл Ленин, обрушилась на предшествующую политику уступок.
Правительство издает целый ряд контрреформ, отменяя и те немногие свободы, которые были введены Александром II. Правительство властно и беспощадно подавляет все, что может иметь хотя бы намек на свободомыслие. Прогрессивные журналы подвергаются репрессиям. В 1884 году царские чиновники закрывают «Отечественные записки». Неистовствуют карандаши царских цензоров. В своем рвении цензоры доходят порой до курьезов. В журнале запрещается употреблять слово «кокарда», так как это может якобы задеть честь армии. Цензоры вычеркивают из статей слово «лысый», видя в нем намек на царя (Александр III был лысым). Юмористическим журналам разрешается только самое безобидное зубоскальство о пьяных дебошах купцов, о дачных мужьях, о сварливых тещах, о непослушных детях.
Тяжело обрушивается реакция на народное образование. Самодержавие видит в университетах рассадники революционного брожения. Победоносцев и Катков, вожди реакции, прямо требуют покончить с университетской автономией. Победоносцев в письме к Александру III пишет, что власть, к сожалению, почти повсюду сосредоточена в руках «худших профессоров». Ясно, каких профессоров считал худшими ярый реакционер Победоносцев.
«Надобно сосредоточить власть в твердых руках и прекратить сходки, — писал Победоносцев. — К несчастью, гимназия рассчитана на то, чтобы приводить массы дальше и дальше, к университетам».
Страшную, крепостническую программу стал проводить в жизнь назначенный министром народного просвещения известный реакционер Делянов. Эта политика нашла яркое выражение в университетском уставе 1884 года.
«Министру народного просвещения, — говорилось в записке о проекте устава, — должно принадлежать право назначения профессоров на открывшиеся вакансии во всякое время собственной властью. Министр несет личную ответственность за свой выбор перед государем-императором и Россией.
Выборное начало, внедрившееся в наших университетах, не оправдало, к сожалению, возлагавшихся на него надежд. В университетах, ставших ареной периодических беспорядков, водворилось полное безначалие. Было бы более чем неосторожно упустить представляющийся ныне благоприятный случай к искоренению этих печальных явлений, лишить министра народного просвещения одного из самых могущественных средств к устроению университетского быта».
Такие мотивы были положены в основу издания нового устава. Университеты были лишены права учреждать ученые общества без разрешения министра. Министр получил право вмешиваться во все детали внутренней жизни университета.
Устав 1884 года необыкновенно усиливал власть попечителя учебных округов. Попечитель был обязан наблюдать за ходом университетского преподавания и точным исполнением всеми студентами, служащими университета и должностными лицами предписанных законом правил или распоряжений правительства. Назначение профессоров должно было производиться по представлению попечителя. Попечителю давалось право немедленно же прекратить чтение лекций, если он усмотрит в них распространение между слушателями вредных воззрений. Ему было разрешено даже принимать чрезвычайные, необходимые для охраны порядка меры, хотя бы они и превышали его власть.
Для слежки за студентами и профессорами попечителю выделялся целый штат лиц — инспекторы, педели.
Новый устав делал положение студентов совершенно бесправным. В изданных в 1885 году правилах подробно регламентировалось поведение студентов. Для того чтобы поступить в университет, требовались обязательно отзывы от полицейских властей. Никаких совместных действий, собраний и выступлений студентам не разрешалось. Все студенты подвергались строгому надзору со стороны полиции.
Снова, как и в пятидесятые годы, в коридорах университета стали раздаваться тяжелые шаги жандармов и городовых. Мундиры полицейских стали мелькать даже в университетских аудиториях. Представители полиции приходили слушать лекции — не проповедует ли профессор что-нибудь крамольное.
В восьмидесятые годы студенческое движение в Московском университете становится особенно бурным. Протестуя против жесточайшего режима, студенты начинают активно бороться против самодержавия. Аудитории превращаются в место бурных собраний и демонстраций. Многие студенты были в те годы отправлены на каторгу, в тюрьмы.
Издаются все новые и новые правила, ограничивающие права студентов и профессоров, повышается плата за обучение. В 1887 году правительство предписывает, чтобы начальство средних учебных заведений сообщало университетам подробные и обстоятельные сведения об образе мыслей и направлении желающих поступить в них молодых людей. В том же году еще раз повышается плата за обучение. Правительство делает все, чтобы не допустить в университеты представителей неимущих классов.
Глухое и страшное время рождает в русском обществе растерянность, апатию и безразличие. Все больше появляется людей в футлярах, желающих укрыться от общественной жизни, от политики в скорлупе личного благополучия. Вера в перемену к лучшему, которой жили многие русские интеллигенты в шестидесятые и семидесятые годы, уступает место растерянности и унынию. Иные из людей, считавших себя социалистами, становятся ренегатами. Народоволец Лев Тихомиров пишет покаянное письмо Александру III и превращается в ультрамонархиста.
Некоторые из лучших представителей интеллигенции под ужасающим гнетом действительности сдаются. Отчаявшийся Гаршин в припадке безумия бросается в пролет лестницы. Художник Левитан покушается на самоубийство. Все больше интеллигентов погружается в тину обывательщины, мещанства.
Были и такие, которые пытались уйти от ужасов действительности в мистику.
Проповедь Толстого о непротивлении злу находит отклик у многих русских людей. Жизнь беспросветна, выход можно найти только в нравственном самосовершенствовании. Эта реакционная философия на время увлекает даже Чехова.
Но под поверхностью этой, казалось бы, сонной и неподвижной эпохи шли скрытые процессы, подготавливавшие грядущие революционные взрывы. «Старый крот» истории, по выражению К. Маркса, вел свою малозаметную, но верную работу. Уже слышались подземные толчки, которые были предвестниками великого переворота, навсегда положившего конец дворянско-помещичьей России.
Знаменитая морозовская стачка, вспыхнувшая в 1885 году, имела огромное значение для роста политического сознания рабочего класса. После того как на суде над рабочими выяснилась чудовищная картина притеснения рабочих на морозовской фабрике, присяжные на 101 вопрос о виновности подсудимых дали 101 отрицательный ответ. «Вчера, в старом богоспасаемом граде Владимире раздался 101 салютационный выстрел в честь показавшегося на Руси рабочего вопроса», — со злобной досадой писал Катков в «Московских ведомостях».
Восьмидесятые годы — годы создания первой в России марксистской группы: «Освобождение труда», годы появления работ Плеханова: «Социализм и политическая борьба» и «Наши разногласия», имевшие
