– Проходите на палубу, не стойте! Чего зря толкаться?
Ребята и девушки, звякая и цокая по магнитному полу, протиснулись в помещение с куполообразным потолком. Галдеж почти прекратился, и все посмотрели на Жилина, парни – выжидающе, девушки – с интересом. Глеб непринужденно улыбнулся.
– Меня зовут Жилин, – представился он, – Глеб Жилин. Я – главный киберинженер проекта и ваше непосредственное начальство. По всем вопросам обращайтесь ко мне.
Толпа зашумела.
– Все тут, никого не забыли? – повысил голос Жилин. – Корелли… Алишеров… Ивернева… Никольский… Черняк… Соловейчик… Так, вижу… Сугорин… Свантессон… Вижу, вижу… А Шимшони где?
– Здесь я!
– А, извини, Яэль… Завьялов… Быстров… Вожжеватов… Я правильно назвал? Ага… Вот тебя не помню.
– Морган, сэр! Тимофеем звать!
– Из Джакоя? Ясненько… Все, что ли? Что-то мало вас…
Раздались голоса:
– Щас еще придут!
– А Танька с Катюхой где? Где? Скажите им, чтоб сюда шли!
– Вон Родин еще!
– Вылазь, вылазь давай!
Стесняясь, из толпы вышел Антон Родин. Голова у него была обрита наголо.
– Антон Родин, – сказал он с ноткой нерешительности, – стажер.
– Ну и как, стажер? – улыбнулся Жилин. – Дозвонился до… одного человека?
– Дозвонился… – засмущался Антон.
В толпе никто ничего не понял, только Марина хитро улыбнулась и что-то прошептала на ухо бледненькой Рите Иверневой. Рита поджала губки, боясь засмеяться.
– Не вижу Гупту… – заозирался Жилин.
– Ты где, Виджай?
– Да вон он, в «малинник» забрался!
– Тут я! – поднял руку смуглый парень приятной наружности. Он покосился на стайку девушек и сказал, соображая: – Получается, все девушки будут работать на Базе?
– Получается, – улыбнулся Жилин.
В толпе зашумели. Слышались возгласы:
– Ничего себе! Так нечестно!
– Гунилла, ты-то хоть с нами?
– С ними!
– Предательница!
– Не, вы как хотите, а я перевожусь на Базу!
– А то никакой жизни!
Из «малинника» звонко утешили:
– Ничего, будет и на вашей улице праздник!
– Когда перевернется «КамАЗ» с печеньем… – добавил кто-то после короткой паузы.
Тут лекторский голос Йенсена покрыл веселый шум:
– Добрый день, господа! Здравствуйте!
Толпа расступилась, и Ларс Юлиус Йенсен, лауреат Большой премии Яна Амоса Коменского, лауреат Геродотовской премии, профессор Ладожского университета, директор Петербургского института планетологии, почетный доктор Кембриджского университета и действительный член Всемирной де сиянс академии, оказался в середине круга. За ним выдвинулся высокий, стройный африканец, сложенный, как равнобедренный треугольник, и симпатичный по европейским стандартам – губы у него были не так чтобы тонкими, но и не вывернутыми, нос – вполне прямым, а все лицо – длинным. В общем, не совсем африканский фенотип.
– Знакомьтесь, господа! – торжественно провозгласил Йенсен. – Габа Оле-Сенду, штурман корабля «Бора»…
Глаза бваны Оле-Сенду выпучились абсолютно по-африкански.
– Худжамбо, бвана афанде! [9] – возопил он, да так, что Йенсена, бедного, шатнуло, и ринулся к Жилину. – Х'веве? [10]
– Сиджамбо, Габа! – ответил, посмеиваясь, Жилин и попал в объятия здоровенного масая. – Сикуона веве тангу замани! [11] – выдавил он.
По толпе пронесся шепоток.
