– Для начала надо воли добиться, – трезво заметил Искандер, – а потом уже…
– Мелко мыслишь, Тиндарид! – перебил его Эдик. – Лично я мечтаю… Хм. Что же я там лелею? Ну хоть префектом заделаться, что ли!
– Хоть! – с негодованием воскликнул Искандер. – Префектами всадники становятся, а ты кто?! Гладиатор! Так что сиди и не рыпайся!
– Буду рыпаться! Всадник… Ха! Да я до сенатора дорыпаюсь, понял?! Как говорил мой дед Могамчери: «Мечтай, внучек, не о том, чего добиться можно, а о несбыточном! Не скромничай в желаниях!»
– Поддерживаю! – поднял руку Гефестай.
– Мне кажется, уже три… – заметил Лобанов, поглядывая на солнце.
Искандер кивнул и позвал:
– Хозяин! Сосчитаемся!
Агатон явился сей момент, как дух медиуму.
– У тебя было два секстария вина, – забубнил он, чиркая стилом по навощенной дощечке, – и хлеба на два асса…
– Так.
– Закуски на шесть…
– Так.
– С тебя четыре сестерция и один асс!
– А асс за что? – нахмурился Искандер.
– За обслуживание!
Ворча, Тиндарид отсчитал семнадцать ассов.
– Пошли! – сказал он сердито. – Сплошное разорение!
– Ученый человек, – смиренно сказал Эдик, – не просветишь ли темного варвара, чего ты такого насчитал? Сестерции, ассы…
– Темнота! – ухмыльнулся Искандер. – Внимай, сармат! – Брякнув золотишком, он заговорил менторским тоном: – Префект претория выдал Сергею золотые денарии, их называют ауреями…
– И мы еще сколько-то там подобрали, – дополнил Гефестай, – тогда еще, с арены…
– Да, – нахмурился Искандер, не любивший, когда его перебивали. – В одном золотом денарии, или ауре, содержится двадцать пять серебряных денариев. Один серебряный денарий равен четырем бронзовым сестерциям. В одном бронзовом сестерции – два бронзовых дупондия или четыре медных асса, а в одном ассе – два семиса или четыре квадранта. Понял?
– Ни фига! – радостно заявил Эдик. – Но уже что-то такое проясняется!
– Варвар! – вздохнул Искандер. – Потопали!
– Е-мое, – ровным голосом сказал Гефестай, – преторианцы! Быстро – морду кирпичиком, глаза – пуговками!
Лобанов скосил взгляд – к четверке гладиаторов приближалась пятерка преторианцев и, как видно, не рядовых, уж больно роскошны были их пурпурные плащи, а высокие алые гребни на блестящих шлемах торчали как перья вождей краснокожих. Одного из преторианцев, худого и узкоплечего, с бледным острым лицом, Сергей узнал – тот сопровождал Аттиана в «Лудус Магнус». Он-то и заговорил первым, обращаясь к товарищу, толстомясому, с мрачным, брыластым лицом разоренного лавочника:
– Посмотри, Клодий, кто затесался в ряды славной претории, – «говорящие орудия»!
– Прибить их, и всего делов! – вынес вердикт Клодий.
– Чья тухлая водица разбавит нашу кровь! – продолжал остролицый, глумливо усмехаясь.
Остальные преторианцы в разговор не вступали – стояли себе в сторонке, надменно топорща гребни и задирая носы. Эдик, сжимая кулаки, рванулся, но Лобанов притормозил его, крепко ухватив за плечо.
– Ты кто такой, петух дойный? – ласково поинтересовался Сергей у остролицего.
Тот сразу бросил руку к мечу, но сдержался.
– Ты видишь перед собой преторианского кентуриона Децима Юния! – процедил он. – Я…
– Помолчи, «якало», – остановил его Лобанов, – и послушай, что я скажу. Во-первых, мы такие же преторианцы, как и ты. Префект Аттиан лично пригласил нас на службу, и послезавтра мы явимся в лагерь. Во-вторых… – Сергей покосился на троих преторианцев, проверяя, дошла ли до них информация. Те переглядывались. Дошла, значит. – Да, мы невольники, – продолжил он. – Ты назвал нас «говорящими орудиями»? Ладно… Только ты учти, Децим, мы орудия непростые, мы орудия убийства! Усвоил?
– Ты мне еще угрожать будешь, раб?! – прошипел Децим Юний и рявкнул: – Взять их!
Преторианская троица кинулась на гладиаторов, выхватывая мечи. Толпа зевак шарахнулась, расширяя круг.
– Бьем не до смерти! – быстро скомандовал Лобанов.
Шлепнув ладонями по голоменям – плоским сторонам меча, Сергей резко крутанул захваченный клинок и выдернул его. Перехватив трофей за рукоять, он левой рукой сцапал обезоруженного преторианца за десницу и сунул его мордой в пыль виа Лабикана.
Гефестай своего уже положил – сидел на нем сверху и мягко журил: «А вот не надо к взрослым дядям
