Сезий Турпион сиял, и тут же поволок Роксолана к префекту Египта. Тот спал, и сильно разгневался на своего секретаря-корникулярия за раннюю побудку, но известие о гибели Зухоса мигом взбодрило префекта. Лобанов удостоился аудиенции, был обласкан и покинул Цезареум с увесистым мешочком.
Золотые динарии честно поделили, после чего контуберний получил увольнительную. Эдика Сергий заметил под ручку с Суламифью, Гефестая утащила Сара… Куда и с кем делся Искандер, Роксолан не приметил. Очень возможно, что Тиндарид засел в Библиотеке…
А Сергий весь день шатался по городу, пялился на достопримечательности, заходил в храмы, гулял по парку Панейона – бездумно, бездельно, не тревожась ни о чем. Все страшное и опасное будто смыло с души.
Под вечер он вернулся в Регию, послушал одинокое эхо, заплутавшее в переходах, и вышел в Алебастровый зал. Здесь его ждала Неферит. На паллакиде был легкий хитон из полупрозрачного виссона, заколотый на плече золотой фибулой в форме скарабея, волосы уложены в высокую лемнийскую прическу, ножки обуты в изящные сандалии – прелесть!
– Весь город гудит о победе над Зухосом, – проговорила паллакида, – хотя никто не знает, что одолел его ты. Тебе не обидно?
– Нет, – улыбнулся Сергий. – Служба у меня такая…
Девушка подошла ближе, прижалась, поцеловала – и отстранилась. Сладко улыбаясь, Неферит подняла руки к волосам. Ее тонкие пальцы перебрали «девичью прядь» и расплели ее. Лобанов сглотнул от волнения.
Неферит коснулась фибулы и расщепила ее. Легкий хитон мягко опал на пол, красиво обтекая девичью фигуру.
– Иди ко мне, – послышался нежный, вздрагивающий шепот. И Сергий не воспротивился искушению.
Глава 15
– Дома! – ухмыльнулся Эдик, выходя на широкую и прямую Альта Семита.
Сергий улыбнулся и оглядел контуберний. В Египет они отъезжали с пустыми руками, а возвращались с кладью. Гефестай тащил столик из черного дерева, инкрустированный слоновой костью и лазуритом. В руках у Чанбы была древняя ваза с именем Маат, выточенная из горного хрусталя. Искандер накупил папирусов в тубусах – там были и рассказы о путешествиях в дальние страны, и стихи, и мифы, и сказки. Уахенеб на пару с Кадмаром волокли тюк, набитый обновками, а Регебал с Акуном несли картину – старинный эллинский живописец изобразил на ней Таис Афинскую, поджигавшую Персеполис.
У одного Сергия руки были свободны, все его приобретения умещались на теле – к поясу были пристегнуты ножны с кинжалом из черной бронзы, а на шее болтались два амулета – уджат и тьет, ключи от первой и второй дверей на Пути Истины.
– Зайдем, наверное, домой сначала, – предложил Гефестай, – а потом уже доложимся, да?
– Конечно… – пропыхтел Эдик. – Что я, в преторию с вазой попрусь?!
– Суламифь подарила? – поинтересовался Искандер.
– А то! – гордо признал Чанба.
Лобанов не вмешивался в их разговор. Он благодушествовал. Вот, вернешься с опасного задания в столицу, вкусишь благ цивилизации (он окинул взглядом величественную арку акведука, направлявшего воду к термам), и лишний раз понимаешь, что не зря рисковал, была польза.
Ближе к дому толпа римлян поредела, и в подъезд контуберний зашел, не толкаясь.
Сергий первым поднялся на галерею второго этажа, и постучал. Тишина.
– Ушел, что ли? – уныло предположил Эдик, перехватывая вазу.
Но нет, вот послышались тяжелые шаги, и дверь открылась. Хмурое лицо одноглазого германца высунулось, не суля ничего хорошего непрошенным гостям, и тут же расплылось в радостной улыбке узнавания.
– Сергий! – воскликнул Киклоп. – Проходи!
– Здорово, Одноглазый! – проорал Эдик. – Как жизнь?!
– А Зара с Барой где? – осведомился Гефестай, высматривая леопардов. – Привет!
– Продал… – вздохнул Киклоп. – На что они тут? Да и мяса на них не напасешься…
– Ну, ладно, Киклоп, – сказал Сергий, – ты свари нам чего-нибудь, а мы пока в преторию смотаемся.
– Вина в доме нет, – честно предупредил германец.
– По дороге купим!
– Да мы сейчас сбегаем! – запротестовал Акун.
– Ну, давайте, оставляю вас на хозяйство!
Сергий, Эдик, Искандер и Гефестай спустились во двор, вышли на улицу и пошагали к Кастра Преториа – Преторианскому лагерю.
– Интересно, – сказал сын Ярная, – куда нас пошлют теперь?
– Скоро узнаем, – заверил его Чанба.
– Без работы точно не останемся! – усмехнулся Лобанов.
Кастра Преториа была видна издалека – лагерь занимал самое высокое место в Риме. Часовой на
