живут…
– А мой народ, – сказала Саджах, – знает иное имя – Ашторет. Или Иштар…
– Похоже чем-то на Исет! – сказал Эдик. – Правда, Неферит?
– Похоже, – согласилась паллакида и объявила: – Снадобье готово, можно принимать!
– И что будет? – подозрительно принюхался Гефестай.
– Никакому Зухосу тебя не подчинить уже, сам кого хочешь подчинишь!
– И долго действует?
– Одну луну.
– Четыре недели, – перевел Сергий.
Неферит, вдвоем с Сарой, вытащила золотой котел, стенки которого были сплошь в мелких выпуклых изображениях – зверюг, пичуг, людишек. Варево было прозрачно, только по поверхности его плавала радужная пленка, а на дне колыхалась муть.
– Сергию первому!
Неферит осторожно зачерпнула из котла серебряным стаканчиком, и протянула Лобанову. Сергий принял посуду и поднес ко рту.
– Остограммься, босс! – ощерился Эдик.
Сергий усмехнулся и выпил.
– Как на вкус? – спросил Искандер.
– Не разобрал, – пожал плечами Сергий. – Минералка как минералка… Нарзан без газа.
Вторым причастился Искандер. Выпил Гефестай. Хлебнул Эдик.
– Что-то я ничего не чувствую, – сказал Чанба с подозрением.
Картинно вытянув руки к Регебалу, он проговорил замогильным голосом:
– Спа-ать! Спа-а-ать!
Регебал – брык! – и откинулся к стене. Захрапел.
– Ух ты! – растерялся Эдик. – Действует!
– Дождешься… – пробормотал Регебал, и гомерический хохот сотряс святилище Тота.
Средством обнесли девушек Кадешим. Дошла очередь до Кадмара. Выпив, он поморщился. А потом побледнел вдруг и грохнулся на пол.
– Что с тобой?! – кинулась к нему Мельха. – Воды!
– Яду мне, а не воды! – промычал Кадмар, завозив лицом по плитам пола. Обхватив руками голову, он завыл.
– Кадмар! – сказал Сергий, склоняясь к галлу. – Ты чего? Привиделось что?
– Если бы! – с отчаяньем проговорил Кадмар.
Он поднял искаженное лицо и сел, закачавшись из стороны в сторону. Все молчали в полной растерянности. И в этом молчании Кадмар заговорил, глухим, напряженным голосом:
– Я с самой Александрии служил Зухосу! Он подчинил меня еще в Серапейоне, когда мы с Уахенебом подслушивали его разговор с Пандионом. Уахенеб ушел вперед, а я замешкался, и тут выходит он… Зухос поднял руку, и сказал… Я не помню, что он сказал, но я все ему тогда выложил – и сколько нас, и откуда мы, и зачем. И он приказал мне следить за вами, и докладывать – лично или через доверенных людей. И я докладывал! Это я тебя сдал в Мемфисе, когда Зухос схватил тебя и схоронил в пирамиде. Я! И в Гермополе… И в Фивах, когда вас схватили, это тоже была моя работа!
Кадмар вцепился руками в пышную шевелюру, и застонал. После недолгого молчания Сергий сказал негромко:
– Схватили нас, в том числе и тебя, Кадмар…
– Что это меняет? – тоскливо вздохнул галл.
– Ну, кое-что меняет. Во-первых, Кадмар, на твоем месте мог оказаться любой, кроме меня, но то, что я могу воспротивиться Зухосу, не моя заслуга. Просто я таким родился! Во-вторых, ты не все докладывал Зухосу. Ты не говорил ему главного! Он до последних дней не знал, что идет по ложному пути, а мы подбираемся к Хи-ку-Дхаути.
– А теперь, – тихо дополнила Неферит, – ты принял зелье, и оно освободило тебя от заклятья… Больше Зухос не властен над тобою!
– Но я был, – взвыл Кадмар, – был предателем!
– Не по своей же воле! – воскликнул Эдик, потрясенный рассказом. – Вот если б ты сам, добровольно пошел Зухосу служить, тогда другое дело. А так…
– Короче, Кадмар, – улыбнулся Сергий, и хлопнул галла по плечу, – не хнычь. Все путем! Нам всем было трудно, но тебе пришлось туже всех. И хватит об этом. Тема закрыта!
– К-как? – растерялся Кадмар. – Ты не убьешь меня?
– Как-нибудь потом, – ухмыльнулся Сергий, – выберу время…
– Пошли, «косматая Галлия»! – заорал Эдик. – Накидаем Зухосу пачек!
