— Дядюшка Михаил-сапожник, спасите, за мной гонится стража!
— Стража?! По приказу короля Фридриха? Ты пропал! А где Иисус?
— Спасите меня, дядюшка!
Башмачник, как все в деревне, где не хватало воды («Минео богато вином и бедно водой», — говорили в этих краях), держал при мастерской бочку, куда с гулким шумом лился дождь, делая из бочки что-то вроде колодца. Ту воду даже пили.
— Знаешь, что я тебе скажу, Джуфа? Полезай-ка ты в бочку.
Там была цепь и на ней ведро, Джуфа забрался в него, он был не из робких, не то что Иисус. Послышался скрежет, внизу начинался другой мир, там не было стрекоз и дымились тени, уходили во мрак бескрайние пещеры.
Джуфу не нашли. Дядюшка Михаил Гавриил, башмачник, звал его потом, склонившись над бочкой- колодцем:
— Эй, Джуфа, мальчик мой!
Быть может, Джуфа отвечал, а быть может, башмачника обманывал слух. Магдалина потом искала его — мать всегда остается матерью, — но не нашла и сказала женщине, спросившей ее о сыне:
— Знаете, как говорят? У кого детки, у того и бедки. Кому все, а кому ничего. Кому лафа, а кому сын Джуфа!
Примечания
1
Здесь и далее стихи в переводах Е. Солоновича.
