призналась Ухура. – Смерть Претора только усугубила ситуацию, если судить по той скудной, но надежной информации, которая к нам поступает. Все, что мы слышим по официальным каналам, в частности, что верхушка Империи сейчас представляет собой монолитное единство, – это лишь хорошая сказка при плохой игре.
– А при чем здесь я, мисс Ухура? – удивилась Одри. – Какова моя роль во всем этом? Неужели мой небольшой опыт в общении с ромуланцами на Калисе-Три делает из меня большого эксперта по Ромуланской Империи в целом? Подумать только, Звездный Флот даже прислал ко мне своего человека, чтобы услышать мое мнение о мирной конференции!..
– Конечно, это не совсем так, – чуть слышно вздохнула Ухура. – Но я здесь, действительно, по поводу ромуланского предложения. И ваше мнение о конференции, поверьте, тоже сыграет свою роль.
Ухура вновь пустилась в пространные разъяснения, заметив, что если по воле обстоятельств доктор Бенар откажется от участия в миссии, то это будет вполне понятно.
– Я сделаю все возможное, чтобы Звездный Флот правильно расценил ваш отказ, – добавила Ухура.
После некоторого раздумья Одри ответила:
– Этого не понадобится. Я не имею права отказаться от такого предложения. С моей стороны это будет непростительно, нелогично и некрасиво.
– Вы уверены, доктор Бенар? – радостно спросила Ухура, заметив, что собеседница сделала ударение на слове 'некрасиво'. – Хочу предупредить, что вам придется работать бок о бок с ромуланцами и общаться с ними каждый день.
– Я понимаю вашу озабоченность, мисс Ухура. Но догадываетесь ли вы, что значит для меня ваше предложение? – впервые за время разговора в глазах Одри вспыхнул огонь. – К моей профессии меня привели тайны Эризианской Империи. Я участвовала в экспедициях на две планеты Империи, изучала эризианские древние письмена, включая и те, что найдены на Темариусе. И лишь война сделала невозможными дальнейшие работы и прервала мои исследования. Впрочем, и ромуланские ученые лишились тогда доступа в Нейтральную Зону. Должно быть, вы знаете, что на Темариусе сохранился целый город – памятник истории, дошедший до наших дней. И для того, чтобы изучить эти древние руины, я готова пойти на любые условия, даже участвовать в вашей конференции в качестве посла.
Бенар поднялась, тяжело вздохнула и обреченно, будто в последний раз, посмотрела на огромный пустой зал.
– Я готова, – самым серьезным тоном повторила она. – Можете так и сообщить своему начальству.
Ухура почувствовала в горле комок. 'Представляю, как обрадуется Спок, – почему-то подумала она. – Будем надеяться, что Одри никогда не пожалеет о своем решении.'
– Вы сами можете сообщить, – предложила Ухура, – Мой 'шаттл' к вашим услугам.
После пресс-конференции Кирк, Спок и Мак-кой отправились в лучший на Базе офицерский бар, где вулканец всем заказал по стакану тиреллианской минеральной воды.
Отпивая из блестящего стакана, Кирк тихо посмеивался над своими друзьями, которые, еще не остыв от горячей дискуссии, продолжали громко обсуждать намерения и требования ромуланцев. Время от времени капитан бросал восхищенные взгляды в окно, за которым посреди огромного ремонтного дока, сверкая на солнце, стоял 'Энтерпрайз', полностью готовый к трудной миссии, Внезапно Кирку вспомнились последние слова адмирала. 'Вам надо лишь управлять кораблем и не отвлекаться, – посоветовал Картрайт и добавил: Этот Кевин Райли сам обделает свои дипломатические делишки.' Интересно, как Райли, несерьезный и недисциплинированный человек, вообще попал на дипломатическую службу? Неужели он сможет правильно представить интересы такой супердержавы, как Федерация, на тяжелых и изнурительных переговорах?
Кирк запомнил Кевина молодым весельчаком и балагуром, не выносившим обязательности и дисциплины. Может, он изменился? Прошло столько лет...
Возможно, школа Сарэка сделала свое дело. 'А может, мое смущение и беспокойство исходят от профессиональной зависти? – сам себя, спросил Кирк. – Хотя нет ничего плохого в том, что парень вырос на дипломатическом поприще и обошел меня. Что ж, удачи ему. Я далек от всей этой грязной дипломатической трясины – и слава Богу. Мне хватает моего 'Энтерпрайза'. А Кевин... Я рад за него. Подумать только: Райли – главный дипломат на конференции, где будут решаться судьбы галактики...'
Глубоко вздохнув, Кирк улыбнулся друзьям и сделал глоток минеральной воды: 'Зависть здесь совершенно неуместна и нелогична, как сказал бы Спок.
Дело не в том, что кто-то добивается славы. Важно каждому работать так, чтобы не было стыдно смотреть друг другу в глаза. А слава придет сама...'
За окном, сверкая серебристыми боками, капитана и его команду ждал 'Энтерпрайз'.
Капитан первого ранга Кевин Райли только-только аккуратно уложил свои вещи, когда услышал громкие шаги в коридоре. Шаги приближались к приоткрытым дверям комнаты, и вскоре на пороге появился рулевой 'Энтерпрайза'.
– Я думал, вы в офицерском баре, – улыбаясь, вместо приветствия произнес Зулу. – Кажется, сегодня хотят организовать какую-то вечеринку.
– Звучит заманчиво, – ответил Райли и приблизился к рулевому.
Внезапно он хлопнул себя по лбу и воскликнул:
– Уж не из тех ли это вечеринок, что любил устраивать мистер Скотт?! Помню, как вы затащили меня на одну из них, еще на первом году моей службы! Чему же она тогда была посвящена?..
– Отмечали День рождения Роберта Бернса, – напомнил рулевой.
И Зулу, и Райли улыбнулись, вспомнив, что в тот раз стараниями Скотти стол был заставлен блюдами национальной шотландской кухни, пробовать которые подвыпивший бортинженер заставлял всех без разбора.
– Сегодня мистера Скотта не будет, он и Чехов сейчас заняты наладкой навигационного компьютера, – успокоил Зулу, положив руку на плечо посла.
– В таком случае, я не против.
Хиран бросил равнодушный взгляд на центуриона Тиама, только что назначенного делегатом на мирную конференцию. Тиам, отвернувшись к иллюминатору, с любопытством разглядывал родную планету, которая уже уменьшилась до размеров мяча. Адъютант центуриона, Китал, стоял в дверях и молча ждал распоряжений патрона. Худой, как скелет, гораздо старше Тиама, он безучастно рассматривал потолок, изредка бросая взгляды то на Хирана, то на его помощника Ферика.
'Придется терпеть этих двоих', – невесело подумал капитан о новых постояльцах.
Ходили слухи, что Тиам не только успешно пережил политическую чистку последних недель, но и еще более усилил свои позиции, приняв самое активное участие в подавлении народных волнений. При власти Претора это был ничем не выделяющийся администратор средней руки. Сейчас же манеры, поведение, тон выдавали в Тиаме уверенного в себе чиновника, без страха смотрящего в будущее.
Его вальяжная походка, пренебрежительное отношение к своему адъютанту, даже то ленивое высокомерие, с которым Тиам принял от Китала какие-то деловые бумаги, – все эти штрихи усиливали неприязнь Хирана к своему гостю. О его молчаливом сфинксоподобном адъютанте нельзя было сказать ничего определенного.
Тиам искренне считал себя вправе вмешиваться в управление 'Галтизом', а всех федератов, кто бы они ни были, изначально причислил к своим врагам.
