– Ваши мнения, джентльмены, – обратился Картрайт к офицерам.
– Адмирал, если можно... – встал из-за стола Кирк. – Мне кажется, что перемены такого огромного масштаба вряд ли разыграны лишь для того, чтобы пустить нам пыль в глаза.
– Мы нарисовали вам только общую картину, – пояснил президент. – В действительности, последствия процессов, которые происходят в Империи, непредсказуемы, а сценарии событий бесконечны.
– Я полагаю, джентльмены, – вступил в разговор Спок, – что эти перемены, настоящие они или нет, имеют значение лишь для самих ромуланцев, а не для Федерации. Нам сейчас важно знать, кто реально правит Империей и как сильна его власть. Я думаю, что смерть Претора повлечет за собой ожесточенную и, возможно, долгую борьбу за место под солнцем.
– У нас нет на этот счет никакой надежной информации, – сокрушенно покачал головой президент. – Для наблюдателей со стороны ромуланская верхушка хочет казаться монолитной и сплоченной. Нам известно только то, что обязанности Претора выполняет какой-то комитет, но мы не знаем, кто именно в него входит.
– Деятельность любых временных комитетов основывается, как правило, на существующих законах и традициях, – заметил Спок, – по крайней мере, в развитых обществах.
– Об этом комитете, джентльмены, нам ничего не известно, – повторил президент. – Ни численность, ни состав. Но как бы там ни было, нам придется иметь дело именно с ним, даже если мы этого не хотим. И не только в плане проведения мирной конференции.
– Глупые тайны, – нахмурился Маккой. – Как можно с кем-то разговаривать и не видеть лица собеседника?
– Свой скептицизм, джентльмены, оставьте при себе, – одернул Картрайт, явно недовольный репликой доктора. – Мы должны принять предложение ромуланцев и немедленно дать положительный ответ. Ставки высоки: развитие мирных отношений между двумя разными культурами. Поэтому мы не можем поступить иначе.
– Согласен, – поддержал президент, от которого не ускользнула едва заметная скептическая улыбка на губах Кирка.. – Именно поэтому мы здесь, джентльмены. Мы должны воспользоваться любым представившимся нам шансом на установление долгожданного мира.
– Не забывая о своих интересах, – добавил Маккой.
– Да, не забывая о своих интересах, – повторил президент, почему-то улыбнувшись и переглянувшись с адмиралом. – Стоит ли продолжать разговор?
Есть еще несколько аспектов, которые мы могли бы обсудить в частном порядке. Например, ромуланцы настаивают на том, чтобы конференция затронула не только вопросы мира, но и культурный и научный обмен между народами. Кажется, ромуланцев будет сопровождать целый оркестр, и то же они надеются увидеть у нас. Насколько я понимаю, 'Энтерпрайз' должен будет обменяться концертами с кораблем Империи.
– Хорошенький повод для массового вторжения на наш военный корабль, насторожился Маккой.
– Меры предосторожности будут приняты, доктор, – заявил Картрайт. Точно так же, как ромуланцы будут настороже, когда мы отправимся к ним с визитом вежливости.
– А каковы другие аспекты, мистер президент? – напомнил Кирк, предупреждая очередную реплику со стороны Маккоя.
– Боюсь, следующий аспект вы найдете неприятным. Ромуланцы поставили условие относительно посла, который будет представлять нашу федерацию.
Офицеры 'Энтерпрайза' дружно подняли брови в изумлении.
– Они пытаются указать нам, кто именно должен быть послом?! возмутился Кирк.
– Ромуланцы назвали того, кто им не должен быть, – покачал головой президент.
– Ну это уже слишком! – воскликнул Маккой. – Решать, кого отправить в качестве посла, – наше дело. Разве не так?
– Да что вы все принимаете в штыки, доктор? – не выдержал Спок. Знаете сказку про кролика и капусту?..
– Не знаю, какие сказки есть у ромуланцев, – вмешался президент, – но это не относится к делу. Их требования не дипломатическая поза. Ромуланцы вполне серьезно заявили, что не прибудут ни на какую конференцию, если там будет присутствовать одно нежелательное для них лицо. И мы вынуждены с этим считаться.
– Они дали хоть какие-нибудь разъяснения? – поинтересовался Кирк.
– Да, объяснения есть, и я усмотрел в них определенную логику. Если переговоры, в которых в качестве посла примет участие лицо самого высокого уровня и с блестящей репутацией, потерпят провал, то это будет настоящей катастрофой. Но если привлечь лицо рангом пониже...
– Не начинай с вершины, – прокомментировал Кирк, – иначе в случае провала все придет в полный тупик.
– Совершенно верно, – согласился президент. – Это обычная дипломатическая практика в Федерации. Высшие руководители не встречаются между собой до тех пор, пока дипломаты низкого ранга не расчистят дорогу и не согласуют все детали.
– И кто же эта нежелательная высокопоставленная персона? – спросил Кирк.
– Я уверен, вы все его знаете, – президент: выразительно посмотрел на Спока. – Это вулканский посол Сарэк.
– Так я и знал, – выдохнул Маккой. – Легко, объяснить, почему они не хотят его видеть.
– Да. Сам факт, что ромуланцы не желают иметь дело именно с Сарэком, о многом говорит, – поддержал Кирк.
– Прежде всего, о том, что ромуланцы не дотягивают до его уровня! выпалил Маккой.
– Вполне возможно. Однако здесь есть и скрытые мотивы. Например, ромуланцы не против того, чтобы вести диалог со всей Федерацией в целом, но не готовы иметь дело со своими соплеменниками-вулканцами. В любом случае, переговоры должны состояться.
– Так кого же они согласны видеть на месте Сарэка? Его, я думаю, вы тоже знаете, – загадочно улыбаясь, ответил президент. – Это один из выдвиженцев Сарэка. Он появится здесь с минуты на минуту. Его зовут Райли.
В свои сорок лет капитан первого ранга Кевин Томас Райли из Дипломатической службы Звездного Флота, переполненный ирландским остроумием и шармом человек, все еще слыл великовозрастным шалуном и повесой. Отовсюду, где мелькала его окладистая, с проседью борода, слышались сальные шутки и гомерический хохот. Новые обстоятельства ничуть не повлияли на его живую натуру. Слегка безответственный и беспутный, Райли и сейчас не изменил своим привычкам, опаздывая на встречу, где присутствовали адмирал Картрайт и сам президент Федерального Совета.
Находясь в местечке под Каиром, он пытался добраться до 'Энтерпрайза' на попутном транспортном корабле.
В это время в пресс-центре адмирал и президент нервно поглядывали на часы. По выражениям их лиц было видно, что опоздание может дорого обойтись Райли в дальнейшей карьере. И вообще, его возвращение на борт 'Энтерпрайза' никак нельзя было назвать бальзамом на душу Кирка.
Теперь Райли возвращался на другой корабль, через двадцать лет, и он был далеко не тем молоденьким нервным лейтенантом. На 'Энтерпрайзе' по-прежнему служили знакомые лица:
