Не перемолвившись ни словом, они нырнули внутрь.
Главный зал бара «Бад и Хэнк», прохладный и темный, был пропитан запахами старого пива, въевшегося табачного дыма и дешевой парфюмерии от миллионов одиноких субботних вечеров. Пол был деревянным и выщербленным, в дальнем углу виднелся скудный бар. Крейтон Лавдел остановился у двери, всматриваясь в едкий полумрак, отряхивая ботинки на резиновом придверном коврике. Рядом с ним стоял Бернардо Сабитини, вытирая капли дождя с рукавов куртки, скептически поджав толстые губы.
– Выпьете, мальчики?
Голос слышался из-за стойки бара – от старикана с угреватым лицом, в линялой гавайке.
– Мы кое-кого ждем, – ответил Лавдел.
Бармен ткнул большим пальцем на черную лакированную дверь слева от стойки.
– Я вспомнил, что кое-кто вас уже ждет.
Лавдел и Сабитини удивленно переглянулись и пошли к двери, огибая стойку бара.
Задняя комната была погружена в тень. Темнота пахла сигарами и дешевым крепким пойлом. Посреди комнаты стоял круглый стол, и на его фетровой поверхности лежал круг желтого света от лампы с жестяным абажуром. Лавдел решил, что здесь собираются для игры настоящие парни из округа Макаупин. Он оглядел затененные углы комнаты, проведя глазами по штабелям старых коробок и ящиков из-под выпивки.
Что-то пронеслось сзади, как летучая мышь, темное, веретенообразное.
– Что за...
Лавдел пригнулся. Мимо спланировала игральная карта, влетела в световой конус над столом и завертелась на фетре, как закрученная на жребий монета. Секунду повертевшись, карта упала лицом вверх, показав картинку. Это была карта таро – прекрасная картинка в стиле Возрождения. Скелет с косой на фоне темных зловещих облаков.
Смерть.
– Крысы на тонущем корабле готовы на все, – прошептала тень у них за спиной, и Лавдел немедленно нацелил на звук свой «смит-вессон».
В жирной руке Сабитини как по волшебству оказался полуавтоматический пистолет.
Блеск вороненого металла. Расширенные глаза. Нацеленные стволы.
Синхронно в мгновение ока наставлены были пистолеты и щелкнули в унисон курки – двадцать миллиметров последнего аргумента, – но тень не шевельнулась, не выхватила оружия, и Лавдел запсиховал, как ужаленный.
– Ну-ка, покажи свою костлявую японскую задницу, – потребовал Лавдел сквозь стиснутые зубы. – А то я отстрелю ее тебе на фиг!
Тишина.
Где-то снаружи раскат грома потряс серый день.
Мелькнула вспышка молнии, комната осветилась дрожащим сиянием, и в этот раскаленный миг Лавдел увидел блеск чего-то металлического, упершегося ему в пах. Горбатой луной сверкнуло всего в нескольких дюймах бледное лицо Хиро Сакамото, держащего возле паха Лавдел а изогнутую бритву. Лавдел ощутил давление в висках – три киллера попали в ловушку верного взаимного уничтожения.
– Дорогой мой Крейтон, – мурлыкнул японец, – ты никогда не давал мне повода тебе доверять, так почему же я должен это делать сейчас?
– Перестань вешать мне на уши свою восточную лапшу, – буркнул Лавдел, не отводя ствол пистолета от носа азиата.
Он знал Хиро Сакамото уже много лет, с тех пор как этот японец завалил братьев Карлучини в Форт-Ли. И чем больше узнавал он о нем, тем больше тайно восхищался складом его ума. Азиатским складом ума. Сун-тзу и «Искусство войны» и прочая ерунда. Лавдел это дело уважал. Но сейчас Сакамото стоял у всех на дороге, и что-то надо было делать.
– У меня сто тысяч и одна причина, чтобы ты меня выслушал, – рявкнул Лавдел. – Одна причина – твоя часть приза в этой Игре, если мы вместе завалим этого ирландца, вторая – тупоносая из этой игрушки, если ты сейчас же не уберешь эту штуку от моих яиц.
Японца, кажется, это позабавило.
– Это твое предложение?
– Ага, – кивнул Лавдел. – Это мое предложение: работаем вместе.
Сабитини рассмеялся и вдруг нацелился в Лавдела.
– Это твоя очередная трепотня, ниггер. Мне эти игры надоели.
Лавдел тяжело вздохнул. Хреновы киллеры.
За окном вновь грохнуло, снова вспыхнули на стенах тени от переплета венецианского окна.
– Слушайте, парни. – Голос Лавдела стал спокойным. – Мне лично положить сверху, будете вы со мной в этом деле или нет. Я бы предпочел сам накрыть этого хмыря и взять себе все шесть за хлопоты. Но у нас тут проблемы с правом проезда, вроде как на перегруженном перекрестке.
– Говори, говори, – сказал Хиро.
– На старого Слаггера вылезло слишком много местных охотников, понятно, что я говорю? – Лавдел посмотрел на тонкое лезвие бритвы возле своих яиц. – Вроде как Вьетнам, где каждая собака стреляла.
– И что из этого?
Японец вдруг проявил какой-то интерес.
– А то, что можно сократить потери, если мы организуемся для этой работы.
– Одна попытка. – Сабитини бормотал себе под нос, закатив глаза, будто слушая доступное одному ему радио. – Федерико, я так и сделаю, un momento[23]...
– С кем ты говоришь, мать твою?
Лавдел, не отводя пистолета от Хиро, с недоумением взглянул на сицилийца.
– Не твое дело!
Сабитини взвел курок и ткнул Лавдела стволом в висок.
– Легче, Бернардо, – ласково сказал Сакамото. – Кажется, наш юный Крейтон говорит дело. Даже в большей степени, чем сам думает.
– То есть? – спросил Лавдел, глядя в миндалевидные непроницаемые глаза Хиро.
– То и есть. – Сакамото повернул голову к Сабитини. – Те шальные пули могли быть не такими уж шальными.
Лавдел секунду соображал.
– Ты считаешь, что какой-то стрелок охотится за нами?
Хиро вместо ответа повернулся к Сабитини и глубоко заглянул в его глаза. Огромный сицилиец моргнул, слегка дернулся, колеса в его голове пришли в движение. Горе и безумие на его лице стали сменяться новым выражением. Тишину нарушил новый удар грома.
– Это возможно, – произнес Бернардо.
И опустил пистолет.
Хиро кивнул и снова повернулся к Лавделу.
– Может быть, инстинкт тебя не подвел.
– Спасибо, парни. – Лавдел глядел на тончайшее лезвие у себя между ног. – Слов нет как я ценю вашу веру в меня.
Хиро улыбнулся:
– В данный момент цель скрывается за спиной закона. Я полагаю, у тебя есть план?
Лавдел сверкнул золотым зубом:
– Если я не ошибаюсь, его скоро отправят. Возможно, в федеральную тюрьму. Здесь и будет приведен в действие мой план. И если ты уберешь свой гребаный нож от моих подвесков, я смогу вам о нем рассказать.
Джо сидел в своей камере, пялясь на уныло- бежевые стены, слушая глухое гудение вентиляторов и думая о том, что сказала Мэйзи. В голове не укладывалось. Беременна. Само это казалось Джо каким-то заклинанием, волшебным, ужасающим и одновременно внушающим благоговение. «Я беременна. Уже почти три месяца». Эти слова эхом гремели в горячечном мозгу Джо и от них было не уйти. Это было на самом деле. Она сказала правду, и Джо это знал. Он ее обрюхатил, и назад дороги нет.
