Один за другим, по широкому, многорядному шоссе с ревом проносились грузовики; их мощные двигатели будоражили ночную тишину. Одни были битком набиты солдатами, тесно сидевшими на откидных деревянных сиденьях. Другие были доверху нагружены запасами продовольствия, воды и боеприпасов. Третьи тащили 155- и 122-миллиметровые гаубицы в чехлах. Вереницу машин замыкали автоцистерны с бензином; их водители со скрежетом переключали передачи, стараясь не отстать от колонны.
Эта колонна, одна из многих, проходивших по шоссе той ночью, растянулась на шесть километров, неуклонно продвигаясь на юг со скоростью сорок километров в час — к перекрестку, где она должна была свернуть на северо-запад, — там начиналась дорога на Намибию.
На северо-запад — по направлению к войне.
Глава 8
АЛМАЗНАЯ ВОЙНА
Сквозь плотно сдвинутые створки штабной палатки проникал слабый свет маленькой, питаемой аккумулятором лампочки. Но даже эта узенькая полоска казалась ярким лучом на фоне черного ночного неба. Луна уже зашла, до рассвета оставался целый час, и в этой кромешной тьме построенные в шеренгу бронетранспортеры и бронемашины были почти невидны — темные прямоугольники на фоне еще более темных глыб и разбросанных тут и там зарослей кустов, высокой травы и чертополоха. Они были хорошо замаскированы, и их неясные очертания полностью сливались с суровым каменистым ландшафтом, характерным для южной оконечности пустыни Калахари.
Над ровными рядами машин висела зловещая тишина. Не слышалось треска или шипения радиопередатчиков. Голоса звучали приглушенно; обычно резкие, команды теперь отдавались быстро, порывистым шепотом. Лишь иногда раздавался слабый хруст ботинка по камням, выдававший присутствие часовых, которые, не зная сна, мерили шагами границы лагеря. Личный состав 20-го Капского стрелкового батальона находился в состоянии полной боевой готовности.
А тем временем в штабной палатке подполковник Генрик Крюгер оглядел исполненные мрачной решимости лица, освещенные слабым, но ровным светом лампы. Он знал, что многие офицеры батальона разделяют его сомнения относительно политической мудрости принятого решения.
Но никто, и он сам в том числе, не ослушается приказа. Как только солдат начнет выбирать, какие приказы исполнять, а какие нет, пиши пропало. Шаткие, то и дело меняющиеся в результате переворотов коррумпированные режимы стран Черной Африки служили тому наглядным подтверждением.
Но ЮАР — совсем другое дело. Цивилизованная, законопослушная нация. По крайней мере, ему хотелось в это верить.
Крюгер очнулся от своих раздумий и обратил взор на испещренную надписями карту, лежащую перед ним. Командиры рот последовали его примеру.
Он указал на жирную черную линию, которой была обозначена ось наступления.
— Скорость — вот ключ ко всей операции, господа. Если мы с самого начала возьмем хороший темп, то победим быстро и легко. Сваповские ублюдки даже не успеют понять, что произошло. Но если мы промедлим, то просто потеряем скорость и завязнем, а этого мы никак не можем себе позволить.
Все закивали, выражая понимание. Данные разведки рисовали новоиспеченную намибийскую армию как сборище плохо обученных и неукомплектованных боевой техникой частей. Ее солдаты и офицеры никак не могли привыкнуть к тому, что из повстанческих отрядов, за которыми постоянно охотились, доводя их бойцов до полного изнеможения, они превратились в регулярные войска. Армии ЮАР с ее воздушно- десантными, бронетанковыми и моторизованными частями не составит никакого труда их сокрушить.
Но оккупация Намибии была гораздо более сложной задачей.
Страна протянулась на тысячу с лишним километров с севера на юг, и большую часть территории занимали никем не заселенные, пустынные пространства. Столица Намибии Виндхук, а также алмазные копи и урановые рудники находились в северных и западных районах, и дорога к ним лежала через сотни тысяч квадратных километров суровой, негостеприимной пустыни.
Только для снабжения продовольствием, горючим, водой и боеприпасами бригад и батальонов, осуществляющих вторжение, потребуется почти вся военно-транспортная авиация ЮАР и значительная часть наземного транспорта. Каждый лишний день в достижении главной цели заставит экономику ЮАР работать во все более напряженном режиме. Молниеносная война будет означать меньше потерь в живой силе, меньше финансовых затрат и менее бурный протест мирового сообщества. Жизненно необходимо осуществить все поставленные задачи в максимально короткий срок.
Крюгер обратился к невысокого роста, темноволосому майору — командиру приданной батальону разведроты.
— Твои ребята пойдут вперед, Даан. Будете двигаться на расстоянии шести-семи километров впереди основной колонны, подавляя огневые точки противника и все очаги сопротивления. Задание ясно?
Майор Даан Фиссер бодро кивнул. Его быстроходные, с мощным вооружением боевые машины
Участие в подобных операциях для Фиссера — одно удовольствие, подумал Крюгер. Майор всегда гордился тем, что был отчаянно смелым разведчиком. Отвага и дерзость сквозили во всем, что он делал, говорил или даже носил, вплоть до ярко-оранжевого шейного платка, который он повязывал вместо положенного по уставу галстука, и лихо сдвинутого набекрень черного берета.
Крюгер восхищался храбростью этого человека, которую тот не раз демонстрировал в боях. Он надеялся только на то, что у Фиссера осталась хоть толика здравого смысла не лезть в самое пекло.
— А как насчет остального батальона,
Крюгер отметил про себя, как старается этот человек говорить на хорошем африкаанс, и едва сдержал вздох. Здесь было слабое звено как в его батальоне, так и во всей южноафриканской армии в целом — глубоко укоренившееся недоверие между урожденными африканерами и военнослужащими англо- саксонского происхождения.
Форбс являл собой наглядный пример того, какую цену приходилось платить за подобное недоверие. Он был храбрым воином и талантливым офицером, но кое-кто из твердолобых африканеров в батальоне отказывался признать в нем равного. И хотя его семья прожила в Кейптауне без малого сто лет, они называли его не иначе как выскочкой, зазнайкой, «красношеим» и аутсайдером. Догадываясь об их отношении, Форбс из кожи вон лез, чтобы завоевать доверие сослуживцев, причем до такой степени, что старался при каждом удобном случае говорить на африкаанс, которым владел в совершенстве. Но все тщетно.
Крюгер вернулся к действительности: сейчас предстояло решать более срочные проблемы. И потом, когда начнется настоящий бой, пусть только кто-нибудь попробует проявить неуважение к начальнику штаба или ослушаться его приказа — он быстро поймет, что Генрик Крюгер гораздо больше ценит компетентность, нежели общих предков.
— Пехота выступит следом за ротой майора Фиссера. Первая, вторая и третья роты. — Покрытый шрамами палец трижды ударил по складному столику, указывая положение каждого подразделения в главной колонне. — Будете двигаться в походном порядке, но охранение с флангов должно быть постоянно наготове. — Он слегка улыбнулся. — Бронетранспортеры
