– Что это? – все еще недоверчиво спросил он.
– Веселящая травка. Слышал о такой?
Судя по тому, как загорелись его глаза, слышал.
– Сколько за флакон хочешь? – спросил юнга, облизав пере сохшие губы.
– Три серебряных.
– А сколько у тебя… ее?
– Пять пузырьков.
– Вот, держи. – Юнга протянул мне потертый кошель. – Там двадцать. Можешь все оставить себе, только пяточку дай! Нормальная хоть?
– Конечно, – ответил я, пересчитывая деньги.
Монет действительно было двадцать.
– Вот, держи. – Я протянул ему еще четыре пузырька. Мой приятель после нее в луже рыбу ловил!
– Ого! – оценил юнга и, воровато оглядевшись, сунул пузырьки за пазуху. – Бывай! – И его уже нет.
Я усмехнулся: хоть какая-то польза от тебя, Пиф. Больше, чем за серебряник – флакон, на берегу она не продалась бы. А так – украл и сразу продал – кто заподозрит?
– А чего вы ему дали? – спросил Шмыг, дергая меня за рукав.
– Да так, одну мелочь, – ответил я, поворачиваясь. – Ну, что, пошли наверх. Скоро сможете домой поехать… наверное.
– Да мы особо не спешим. Как скажете, так и поедем! – пожал плечами тролль.
– Отлично. Ладно, обговорим это потом. Сначала надо зайти в таверну… – я уже поднимался по лестнице.
С Пифом попрощались, молча пожав друг другу руки. Я даже немного пожалел, что был так резок вчера. Троллю можно было простить многое, но… Ладно, что сделано – то сделано.
До таверны шли молча. Люди иногда оборачивались на нашу разношерстную компанию, но знакомых среди них я не увидел.
Приключения начались, когда я уже стоял у входа в «Псину»: чья-то рука легла мне на плечо, и отдаленно знакомый голос с издевкой спросил:
– Мастер Гриф, если не ошибаюсь?
– Ну, наверное. – Мне не улыбалось выкладывать свое имя или тем более место работы первому встречному, но если за спиной стоит лицейский – в чем я почти не сомневался – то лучше отвечать на поставленные вопросы. Хотя бы односложно.
– Может быть, вы соизволите показать мне свое очаровательное ловкаческое хлебало? – Человек, стоящий за спиной, не переставал смеяться надо мной, беспомощным и жалким перед ним, слугой закона. Конечно, это только он так думает, представляя себя легендарным героем, а меня – плененным чудищем. Думаю, все лицейские, которые имели возможность встречаться со мной на судах и допросах, согласятся, что вину мою не сможет доказать даже Один. Я никогда не оставлял следов, которые могли бы меня выдать, так что доказать вину для моих ненавистников просто-напросто «не представлялось ВОЗМОЖНЫМ», как говорил судья в тех случаях, если меня все же удавалось затащить на скамью.
Среди лицейских одно время ходили слухи, что я могу снять со своей жертвы не только кошелек, но еще ремень, красивейшие трусы в дракончиках, каковые любят носить дворяне, и даже порчу со сглазом! Впрочем, это не больше, чем слухи: чьими-либо трусами, кроме своих, я не интересуюсь.
Однако, когда я повернулся, готовый к спору с лицейским, выяснилось, что никакого стражника нет и в помине. Вместо него меня изучал в поцарапанный монокль Драно Милье, местный сборщик налогов и просто очень неприятный тип.
– Драно! Дружище! Какая встреча! – Последний раз я видел Милье полгода тому, когда он в очередной раз извещал меня о моем шестимесячном долге за дом и обещал, что, если я откажусь платить, меня выкинут на улицу «правоохранительные органы». Судя по всему, он имел в виду лицейских, а не свои глаза или уши.
Впрочем, тогда я его очень удачно отправил в 3авулон к тролльей бабушке. Сейчас же срок моей прошлой отговорки вышел, и Драно, судя по всему, был полон решимости позвать меня к ответу.
– И тебе здравствуй, Гриф, – хитро сощурился сборщик. Я неволь но поежился, вспоминая еще одну неприятнейшую деталь из багажа всех недостатков Драно.
Он почему-то предпочитал женщинам мужчин. Благо, до меня его приставания не дошли, но и в прошлый раз Милье смотрел на меня странно томным взглядом, будто ожидая, что я брошусь к нему на шею и закричу: «Давай уедем из этого злого и холодного Тчара, милашка!»
Надеюсь, сейчас он держит себя в руках. А то придется пустить в ход кулаки…
– Это насчет дома?
– Разумеется. Стал бы я тебя просто так искать, дурак!
– Не стал, – покачал головой я.
– Отлично. Тогда давай зайдем в эту прекрасную таверну. – Я невольно скривился: прекрасного в «Псине» было не больше, чем в куче, любой псиной сделанной. Но пусть будет, как того хочет этот ненормальный… – Там ты угостишь своего старого приятеля кружечкой холодного пива, а заодно мы решим с тобой парочку насущных вопросов.
– Например?
