– Ну и в передрягу ты попал, Джефри, – пробормотал жнец еле слышно. – Надо как-то добраться до этого проклятого мага, а потом посмотрим, что он запоет – с дагой у горла.
Мертвяков было двенадцать, не считая успокоившегося дядюшки Гудкенда.
Покрепче стиснув в ладони рукоять даги, Джефри бросился в толпу скелетов.
Старичок хохотнул и хлопнул пару раз в ладоши; он решил, что жнец окончательно выжил из ума.
Но когда Джефри прыгнул на него из самой гущи мертвяков, попутно сбив с ног одного из них, барону стало не до смеха. Он попытался отскочить в сторону, но не успел.
Жнец завалил его спину, прижав собственным весом к полу, и приставил к горлу барона лезвие даги.
– Ну? Вдоволь насмеялся? – прошипел он сквозь зубы. – А ну-ка, усмири своих тварей, покуда я тебе глотку не перерезал!
Глаза барона испуганно забегали. Он попытался вырваться, сбросить с себя убийцу, но, упершись кадыком в лезвие, отказался от этой идеи.
Жнец оглянулся через плечо: мертвяки шагали к нему как ни в чем не бывало. И пусть их оставалось всего семеро, но они по-прежнему представляли немалую опасность даже для такого опытного бойца, как Джефри.
– У тебя проблемы со слухом, барон?! – зло рявкнул жнец.
– Сей… час… – промямлил Гудкенд.
Сзади послышался шум падающих на камень костяшек.
Джефри снова оглянулся и удовлетворенно кивнул: мертвецы лежали на полу и не подавали никаких признаков жизни.
– Вот так-то лучше! – воскликнул жнец. – А теперь, мой дорогой друг…
– …ты уберешь от моего горла эту штуку? – предположил бледный колдун.
– Нет, – ласково улыбнулся Джефри; так улыбаются грабители перед тем, как сообщить жертве о том, что ее грабят. – Теперь ты расскажешь мне о своем учителе… и о том, почему он вдруг захотел меня убрать.
– Нет! – испуганно воскликнул некромант. Лицо его побледнело еще больше, став один в один с первым снегом. – Лучше убей меня!
– Послушай, друг… Я ведь и так узнаю, кто твой учитель, – просто посмотрю на твое клеймо. Они ж вам ставят их, как скотине, чтобы не путаться.
– Все равно! Лучше убей! Лучше…
Дага легко пропорола ткань белой сорочки барона.
– Ого, – только и сказал Джефри. Найденный знак попросту ошарашил его.
На левом предплечье барона красовалось клеймо Пяти.
– Что за ерунда, барон? – зло прошипел жнец, быстро придя в себя, и вновь приставил к горлу дворянина клинок. – Твой учитель – один из Пяти? Но как так? Мы же разобрались с последним из их круга еще до слияния миров!
– Я ничего не скажу, – пробормотал барон, однако менее уверенно, чем раньше, – столько ненависти было во взгляде этого странного гостя.
Гудкенд боялся признаться, что боится жнеца. Боится смерти. Любовь к жизни не отвадит ни один учитель, пусть даже он – один из Пяти.
– Нет, мой друг… Все ты мне скажешь! Иначе будешь умирать долго и мучительно. Поверь, я знаю, как заставить говорить любого, даже самого храброго человека. Ты к таким не относишься, так что с тобой будет еще проще. Ну так что? Мы договорились?
– Не… е…т, – прошептал барон, запинаясь от волнения.
– Значит, нет? – поднял брови Джефри. – Ну, тогда приступим…
Дага сверкнула в воздухе, и Гудкенд заорал, задергался.
Левое ухо старичка упало на пол, из раны хлынула кровь.
– Как тебе такая беседа, а, барон? – спросил жнец ехидно. – Ах, тебе больно! Бедняга! Но это еще не все…
Изловчившись, Джефри вонзил кинжал в мочку правого уха.
– А-а-а! – вновь завопил Гудкенд, выпучив глаза. Казалось, еще немного – и они просто лопнут от напряжения.
– Что, нравится, барон? – поинтересовался жнец, когда потерявший ухо старичок немного успокоился – только изредка всхлипывал, но уже не орал дурным голосом.
– Н-н-н… е… т… – отчаянно замотал головой некромант.
– Может, ты все же расскажешь мне о своем загадочном учителе?
Барон немного подумал. Глаза его вновь ожили; взгляд перебегал с одной стены на другую, задерживался на потолке, будто пытаясь там найти ответ.
В конце концов этот взгляд, мечущийся, словно мышка, загнанная в угол котом, остановился на клинке в руках жнеца.
Джефри мысленно восторжествовал: он знал, что ответит барон.
Уже не грозный некромант, способный одной силой мысли поднять из могил десяток-другой мертвяков.
Просто испуганный, раздавленный, жалкий старичок, который понял, что время игр с неживой плотью прошло и отступать больше некуда.
– Да, – проронил барон, сглотнув перекрывший горло ком. – Я расскажу… только не надо больше… – Гудкенд взглядом указал на дагу.
– Конечно! Конечно! Если бы ты сразу согласился все мне рассказать, это ухо, возможно, до сих пор было бы с тобой! – улыбнулся Джефри.
Барон невольно вздрогнул: настолько страшной была эта улыбка. Но, собравшись с силами, он все же начал:
– Как ты верно заметил, у меня на плече стоит клеймо Пяти. И ты не ошибся, предположив, что моим учителем является один из этого круга.
– Но как?! – воскликнул жнец. – Он же погиб в Фагосе, а с последним мы разобрались собственноручно!
– Нет, ты ошибаешься. Последний из круга – мой учитель. Мы, ученики, зовем его Вторым. Первый погиб еще во время той войны, которая унесла жизни троих из Круга. В живых остались только мой учитель и Третий.
– Чего-то не верится мне во все это, барон, – покачал головой Джефри. – Врешь? Говори! – Он вновь приставил дагу к горлу Гудкенда.
– Нет, прошу тебя! – пролепетал старичок. – Это все правда, истина! Клянусь звездой Пяти и самим Шнирхе.
Жнец невольно поморщился, услышав эту клятву.
Но, в конце концов, не Кварусом же божиться темному магу?
– Ладно, продолжай.
– Что ты хочешь знать?
– Как получилось, что Второй стал твоим учителем? Он же был в Фагосе? Или… в Ваго?
– Да, в Ваго, – подтвердил барон.
– Но, Шнирхе тебя побери, как?! Как он попал сюда из закрытого мира?!
– Он проник в Ваго, спрятавшись в один из мешков, которые заключенные заполняют анреоном. Каторжники, как всегда, принесли запасы драгоценного металла на означенное место, откуда их забрали придворные маги, – естественно, предварительно прислав взамен эль и еду. Так Второй попал в Ваго и…
– Подожди-ка, подожди-ка… – остановил его Джефри. – Что-то тут не сходится. Да, в Фагос пересылают заключенных, шлюх… но ведь обратно живой человек выбраться не может! Иначе маги Кваруса давно бы сбежали оттуда.
– Ты верно заметил –
