представления не видел.
Фэту повезло больше: он успел заметить двух молодых людей в зеленых балахонах, стоявших против входа в жилище Шамана.
После этого смотреть стало некогда – тут бы от ежиков убежать!
А кидали в него именно ежиками, живыми и очень колючими – это рыцарь успел разглядеть хорошо. И, если честно, ему не слишком верилось, что панцирь защитит его от необычных снарядов.
Проявив чудеса ловкости, Фэт сумел от двух «колючек» увернуться, а третью отбить палашом – рукоять того резко нагрелась, и лентяю стоило больших мук не отбросить меч в сторону. Похоже, у метательных ежиков как раз шел брачный период, оттого и прикосновение их было очень горячим.
Главное, чтобы спариваться в воздухе не начали, а то ускользнуть с линии обстрела будет ох как непросто!..
Найдя более или менее приличное дерево, ствол которого мог скрыть по меньшей мере двух Фэтов, рыцарь утер лоб платком. На ткани остались темные пятна.
– Во дела-то творятся, а? – пробормотал лентяй. – Вампиры, василиски, людоедка с котом говорящим, эта… Золотая… А теперь еще и сопляки какие-то ежами кидаются?!
Услышь последние Фэтовы слова Кушегар, он бы не упустил возможности осадить зарвавшегося деревенского увальня, которому самому едва за двадцать, а уже – туда же, юных за молодость порицать!
Однако барон отдыхал под сенью раскидистого вяза, а будить его ради нелепого уточнения – дело неблагородное и никому не нужное.
Поэтому Фэт крепче сжал рукоять палаша и шагнул… точнее, хотел шагнуть на поляну: сражение парней с Элви стремительно набирало обороты. Рыцарь не решился пока открываться, понимая, что появляться в разгар магической битвы у воюющих на твоих глазах магов – величайший накал страстей.
Начала схватки Фэт, конечно, не видел. А зря. Первым делом Элви заставила одного из хитрых метателей съесть собственного ежика – имевший глупость кинуть в волшебницу маленьким колючим существом им же и подавился. Элви убрала Зеркало[6] и, демонстративно отряхнув руки, пошла на второго.
Парень в зеленых одеждах понял наконец, что не всех можно уложить, пристукнув каким-нибудь тяжеленьким заклятием по голове. А в особенности не так просто совладать с очень талантливым «перевертышем» Института Низкого Волшебства, осваивающим параллельно заклинания из других специальностей.
Элви остановилась в пяти шагах от испуганного волшебника и, сложив руки на груди, поинтересовалась:
– Чего ж вы так с людьми-то?
– Они нам тебя искать мешали, – буркнул чародей и утер грязным рукавом сопливый щенячий нос.
– Искать? Как интересно! И зачем же?
– Ты будто сама не знаешь? – сощурился парень. Похоже, он решил, что убивать его не собираются, поэтому можно немножко нахамить… – «Из Института выдачи нет», помнишь?
– Помню. Только не для меня это правило.
– Ха! – усмехнулся почти искренне чародей. – Правила для всех, Элви! Ты не можешь выбирать, что тебе выполнять, а что нет. Да и я не могу, и даже сам ректор!
– Ты все такой же тупой, Гэстир! – сокрушенно покачала головой беглая волшебница. – «Выдачи нет»! А кому меня кто выдавал? Я ж сама убежала!
Гэстир хотел возразить, однако, не раскрывши еще рот, тут же его захлопнул: видимо, аргумент Элви заставил его серьезно пересмотреть свои действия. Хотя, может, он действительно не блистал умом?
– То-то же! – довольно подытожила волшебница и, лукаво подмигнув Гэстиру, щелкнула пальцами.
Фэт невольно отшатнулся назад: яркая вспышка света на мгновение ослепила его, а когда зрение вернулось, магов уже и след простыл. О том, что они вообще здесь были, напоминали только лежавшие каждый у собственного дерева Шаман с Кушегаром.
– Ах! – только и сказала Элви, прежде чем без чувств рухнула на землю.
Фэт удивленно выгнул бровь.
– Чего это с ней? – пробормотал он тихо.
– В дом ко мне тащи! – крикнул Шаман, потирая ушибленный затылок. – Сейчас разберемся!
Рыцарь бережно поднял почти невесомую волшебницу и, стараясь не споткнуться о выступающий корень или лежащий на дороге камень, понес ее в логово егеря.
Бледность на щеках Элви очень ему не нравилась.
– Эй, дружище! – Кто-то тормошил Пижона за плечи, словно душу пытаясь вытрясти. Хотя откуда ей у вампира взяться?
Открыв глаза, шулер первым делом сладко потянулся, как жирный холеный кот после крынки сметаны и сытого сна, а потом так и замер, с широко раскрытым ртом.
Перед ним сидел, наверное, сам ангел. Точнее, достаточно грязный ангел – светлые локоны засаленными сосульками спадали на плечи, белое платье посерело от пыли, а на лице – хотя к грязи эта деталь не имеет никакого отношения, но все равно для слуги небесного неприемлемо – топорщилась двухдневная щетина.
Впрочем, все эти мелочи не мешали узнать в нем слугу Божьего: исходило от вновь прибывшего странное внутреннее сияние. Не видное взгляду, но очень хорошо ощущаемое сердцем.
