надоесть.
– Вот так всегда! «Мужские разговоры», ха! – и, картинно взмахнув крыльями, она нырнула в еще один коридор, который вел в кухню.
И только там, усевшись у огромного камина, горько заплакала.
Фэт раньше никогда не думал, что драконы… точнее драконицы, могут плакать. Да еще так искренне, как эта.
Он аккуратно сполз вниз и хотел по-тихому слинять, но…
Что-то остановило рыцаря, заставило крепко задуматься.
Глупая ситуация получается, очень глупая… Ему, герою, вроде бы пристало драконов истреблять, не глядя, ибо все они твари и сволочи.
Но, с другой стороны, если дама плачет, истинный рыцарь никогда не оставит ее в беде. Пусть даже дама эта – не совсем человек. А точнее – «презренная драконица».
В конце концов, рыцарь в Фэте переборол героя, и герцог, шмыгнув носом, вышел из-за спины ящера. Окликнул:
– Эй!
Драконица подняла на него заплаканные глаза и замерла.
– Чело… век? – неуверенно спросила она.
– Да. Сэр Жруно де Фэт, – рыцарь согнулся в низком поклоне, – герцог Ростисский к вашим услугам, леди!
Драконица ошарашенно кивнула.
– Гюрзилина… А вы что, простите, делаете в моей кухне?
– Смотрю, как вы плачете, – честно ответил Фэт. – И мне это не нравится…
– Но вам-то какое дело? Вы же, наверное, рыцарь? А значит, пришли, чтобы убить меня или Треста?
– Нет, госпожа Гюрзилина. Я пришел за Оком Дракона.
– Ну, вот, еще лучше! – всплеснула лапами Гюрзилина. – Одни за зубом, другой – за глазом…
– Вы не поняли! Я…
Внезапно крышка бочки, стоявшей в углу, отлетела в сторону. Изнутри выскочило что-то мокрое, обвешанное укропом да сельдереем.
– Свободу Курам! – воскликнуло «что-то» и бросилось, смешно перепрыгивая и кудахтая, к выходу из кухни.
Когда до заветной цели оставалось всего пара шажков, мокрая Кура обернулась к недоуменно следящим за ней драконице с Фэтом.
– Козлы! – авторитетно заявила Золотая и скрылась в коридоре.
– Вот сволота! – покачала головой Гюрзилина. – Прилетела вчера, про желания говорила… А я ее взяла и в бочку запихнула, к соленьям – думала, на Новый год приготовить. Ею, конечно, не наешься, но – традиция!.. – драконица закатила глаза. – Впрочем, мы отвлеклись – зачем вам глаз моего супруга?!
– Да не нужен мне глаз вашего супруга! – воскликнул Фэт, разозленный непонятливостью Гюрзилины. – Око Дракона – это драгоценный камень! Из него можно сделать отвар, который исцелит мою возлюбленную, леди Джейн!
– А-а-а… Камень… Точно, точно, как раз у нас он и есть! – припомнила драконица. – Но с чего вы взяли, что Трест или я так просто отдадим его вам?
Фэт тяжело вздохнул, а потом, как мог красочнее, принялся пересказывать всю запутанную историю с того самого момента, как умерла его многострадальная мать.
Под самый конец рассказа из галереи послышался рев:
– Гюрзилина! Жрать неси!
Драконица утерла глаза кружевным платочком, которым даже Фэта можно было спеленать, как младенца, и проворчала:
– Вот скотина! И послушать не даст нормального человека!
И пошла к стоявшей в углу кастрюле.
– Так что, вы мне поможете? – не понял Фэт.
Драконица остановилась. Повернулась к рыцарю и подняла на него тяжелый взгляд.
– Да, помогу, – сказала она наконец. – Если вы поможете мне.
– Но чем? – удивился герцог.
– Я очень не хочу, чтобы муж отдавал этим шулерам зуб. Но в то же время очень хочу получить глаз фрогула. Вы понимаете, о чем я?
– Нет.
– Отберите у треклятого вампира и его дружка глаз да выгоните их к черту! А за глаз фрогула вы получите Око! Ясно?
