выдохом он освобождается от чего-то тяжелого.
Цель, к которой он стремился, казалось, достигнута: списки у него в руках. Но к спискам нужен шифр. Зейдлиц был отцом этой сети агентов и конечно же имел ключ к ним.
Клинген чувствовал, что его настигают. Тот, кто преследовал его по всем странам Европы, был сейчас, наверное, где-то здесь, рядом. Где они намерены схватить его? Вероятнее всего, в ФРГ… Тогда разумнее уйти отсюда, из Австрии. Они, конечно, ни перед чем не остановятся, если почувствуют, что он пытается уйти. Но, скорее всего, они будут еще ждать. Ведь им нужен не только он, но и списки, и шифр к ним.
Клаус и в эту минуту не знал, следят ли за ним. Эта постоянная слежка изнурила его…
Одно время Клинген склонялся к тому, чтобы списки или фотокопию с них где-нибудь спрятать на тот случай, если с ним что-нибудь произойдет. Но пока не было никакой возможности оторваться от своих преследователей, а главное, это были еще не списки, вернее, без шифра они стоили немногого.
Кто может достать этот шифр, кроме него? В ближайшее время, пожалуй, никто. Значит, он должен это сделать.
Фак проснулся от звука автомобильного сигнала. Ночь выдалась теплой, и еще с вечера он вытащил кровать на колесиках на открытую террасу. Максимилиан поднял голову и посмотрел в сторону дома Розенкранца. Во дворе дома он увидел силуэты людей.
Максимилиан не был уверен, что слышал звук автомобильного сигнала. Возможно, это ему приснилось. Ему уже не раз снились подобные сны. Но как бы там ни было, он проснулся и увидел людей, которые собирались уезжать.
Фак быстро оделся, спустился вниз и сел в «фольксваген». Дорога шла под уклон. Отсюда тоже хорошо был виден дом Розенкранца.
Машина Фака была заправлена, а в багажнике лежало несколько канистр с бензином. Он приготовил и необходимые документы, дающие право беспрепятственно проехать границу. Чтобы выследить людей Розенкранца, он был готов ехать хоть на край света.
Во дворе Розенкранца приготовления к отъезду, судя по всему, заканчивались. Сам бывший гаулейтер тоже находился во дворе, но машина его стояла по-прежнему в гараже, и, по всей вероятности, он не собирался никуда уезжать.
«Интересно, какую роль во всей этой истории играет приезжий?» — Максимилиан для себя уже решил, что должен выследить этого приезжего. Судя по номеру, его машина была из ФРГ. Что ж, Фак готов поехать и в ФРГ — эта ниточка обязательно куда-нибудь приведет, это даст новые адреса и новые имена, еще одна страница рукописи о Грюнзее будет заполнена. Оказывается, его собираются сопровождать… Этот господин в «опеле». С ним была еще молодая женщина. Вчера днем он видел ее в ресторане. Она была одна. К ее столику вскоре подсел какой-то мужчина, но очень ненадолго. Фак прежде не видел этого мужчину в Цель-ам-Зее. Он не заметил, чтобы они о чем-то говорили друг с другом. Мужчина выпил кружку пива и ушел. У Фака мелькнула мысль: «Не познакомиться ли с ней?» Потом он отказался от этой затеи. Надо быть осторожным, не привлекать к себе внимания.
Да, они уезжают. Очень хорошо, что еще темно. Темно настолько, что его машину они вряд ли заметили, и уже достаточно светло, чтобы спуститься вниз, не включая фар.
Фак отпустил ручной тормоз, и «фольксваген» покатился по дороге вдоль узкого, но стремительного горного потока.
Первым тронулся «мерседес», за ним — «опель». Они сразу взяли хорошую скорость.
«Ничего — до развилки дороги сорок километров, и я сумею их догнать, — решил Максимилиан. — Так даже лучше, пусть немного оторвутся, я настигну их в пути». Максимилиан слегка притормозил, а когда его машина подкатывала к перекрестку, он увидел «кадиллак» с американским номером. «Кадиллак» пошел вслед за теми двумя машинами. Максимилиан завел мотор и пристроился ему в хвост. В таком порядке они выехали за город.
Вскоре «кадиллак» стал сбавлять скорость, и Фак вынужден был обогнать его. Когда машины поравнялись, он кинул взгляд на человека, сидящего за рулем. Его лицо показалось ему знакомым. Да. Он видел этого человека в ресторане за одним столиком с молодой спутницей приезжего. Может быть, он из полиции? Но вряд ли. После встречи с Клуте и разговора с ним Фак не очень надеялся, что полиция сейчас будет заниматься «делом Грюнзее». А если этот человек не из полиции, то кто же он? Что ж, возможно, Фак и это установит.
Гарвей почувствовал за своей спиной два глаза. Его чувствительность в этом отношении была особенно развита. К дару божьему, как он говорил, добавился опыт работы в разведке. По привычке Питер даже дома садился в угол. Когда он ехал в машине, он не любил, чтобы ему наступали на пятки. Гарвей в таких случаях или пропускал другую машину вперед, или отрывался от нее.
Фак, который ехал позади Гарвея, только на несколько секунд включил свет, когда проезжали туннель, но Питер и потом чувствовал эти фары, хотя они уже были выключены.
«Фольксваген» появился для американского контрразведчика неожиданно. Он не видел его прежде, незнакомо ему было и лицо человека, ведущего «фольксваген». Он мог быть его коллегой из австрийской контрразведки, мог быть из сопровождения Клингена, мог быть и из разведки какой-либо другой страны. Но по мере того как Гарвей наблюдал за машиной, идущей сзади, он все сильнее сомневался, что это — разведчик.
«Или ты — его?! Или он — тебя?! Все, как в Африке!» — Келлера все же беспокоил зеленый «фольксваген», не отстававший от него. Он пытался оторваться, но впереди шел «мерседес» Клингена, а он не имел права обходить его. Тогда капитан решил пропустить «фольксваген» вперед и резко сбавил скорость. Расстояние между машинами уменьшилось, и он смог в боковое зеркало увидеть того, кто сидел за рулем «фольксвагена».
Впереди показался шлагбаум. Здесь начиналась частная дорога, которая вела к перевалу Гроссглокнер. У шлагбаума Келлер остановился и заплатил за проезд. Он не спешил отъезжать: вылез из машины, обошел ее вокруг, заглянул под мотор — тянул время, пока к шлагбауму не подъехал Фак.
Максимилиан тоже не спешил ехать дальше и стал проделывать такие же штуки, что и Келлер. Теперь у капитана не было больше сомнений: этот человек преследовал его и шефа. Капитан сел в машину и тронул ее с места — Фак последовал за ним. Машины Клингена не было видно — она ушла вперед, пока они возились у шлагбаума. Что ж, это было только кстати, Келлер уже принял решение.
Дорога пошла вверх. Кончился сосновый лес, обступавший шоссе с двух сторон. Начинались альпийские луга. Растительность становилась все беднее. Мотор уже хрипел, как загнанная лошадь. На этой высоте ему не хватало кислорода. Чем выше они поднимались, тем холоднее становилось. Сначала показались редкие островки снега. У перевала снег лежал толстым ковром. Дорога, конечно, была расчищена, но постепенно по ее краям росли снеговые стены. Местами эти стены были очень высоки, и создавалось впечатление, что ты едешь по туннелю.
Келлер не спускал глаз с «фольксвагена», который неотступно шел следом.
Только узкая лента асфальтированной дороги, зажатая двумя снежными стенами, и широкая лента синего неба — вот все, что можно было теперь видеть. Близилась высшая точка перевала. Достигнув ее, Келлер увидел внизу зеленые дали.
День стоял солнечный, и воздух был прозрачен.
Вниз «опель» Келлера бежал легко. Его приходилось все время придерживать, как скаковую лошадь. Но капитан не часто дотрагивался ногой до тормоза: пусть бежит. Скорость нарастала. На поворотах машину слегка забрасывало — жалобно пели шины. А преследователь не отставал. Капитан был спокоен. Его голова была ясной. Это было знакомое чувство. Перед операцией у Келлера всегда была ясная голова.
Снежные стены закончились. Снега становилось все меньше. Огромные валуны лежали теперь вдоль дороги. Повороты стали более крутыми, но они были ограждены прочными железобетонными столбами.
Капитан глянул в боковое зеркало и увидел преследователя. Похоже, что тот улыбался. Келлер тоже улыбнулся — его лицо передернула гримаса. Фак, конечно, не мог видеть этой гримасы. Он видел только спину капитана, широкую спину и тяжелый затылок.
Келлер начал снова нервничать: нужного поворота не попадалось.
