– Ага, перрон освещён красноватым маревом-полумраком, – констатировал Артём, поднимаясь на ноги и осторожно выглядывая из вагона. – Скорее всего, состав прибыл на станцию «Лесная», – он достал из кармана пиджака мобильный телефон, набрал знакомый номер, поднёс трубку к уху и недовольно покачал головой: – Нет связи, мать её… Чёрт побери! А где же моя Таня?
Артём запихал бесполезный телефон обратно в карман и, слегка покачиваясь и аккуратно переступая через лежащие на полу неподвижные тела, пошёл по вагону, тихонько бормоча под нос непривычно сухими губами:
– Она была одета в куртку цвета хаки – с бурыми и тёмно-зелёными пятнами. А ещё – приметные тёмно-синие банты с чёрными горошинами… Ага, вижу камуфляжную спину…
Перевернув человека в камуфляже, он расстроено поморщился:
– Это, всего лишь, Хан. Впрочем, живой, что уже совсем неплохо… А, вот, и Хантер сидит на скамье, как ни в чём не бывало. Правда, пребывая без сознания…
– Тёма! – раздалось рядом. – Ты где? Помоги, пожалуйста…
– Здесь я, Танюша! – обрадовался Артём. – Уже иду!
«Надо же, уже – «Тёма»! Офигеть можно запросто!», – проснулся недоверчивый внутренний голос. – «Прямо какой-то слезливый южноамериканский сериал о безумной любви с первого взгляда. Правда, о любви – на фоне ядерной войны…».
Он помог девушке подняться на ноги, нежно провёл пальцами по бледной щеке, внимательно посмотрел в тёмно-зелёные глаза и выдохнул с беспокойством:
– Ты как? В порядке?
– В полном! – хриплым голосом заверила Татьяна и лукаво улыбнулась: – Мы уже перешли на «ты»?
– Вы же первая…
– Не обращай внимания, глупый! Я же просто пошутила… Конечно, на «ты»! Я – Таня. Ты – Тёма… А что подумают посторонние – наплевать и растереть! Договорились? У тебя, случайно, не найдётся чего-нибудь попить? В горле ужасно пересохло.
– Договорились. А попить – нет ничего…
– Где мы сейчас находимся? – девушка насторожённо завертела головой по сторонам. – Что это за красный свет? Что, вообще, произошло?
– Да, что произошло? – приподнялась над полом черноволосая растрёпанная голова Хана. – И к чему нам теперь готовиться? К концу Света?
– Можно, я отвечу – по мере поступления вопросов? – мягко улыбнулся Артём. – Спасибо, друзья! Во- первых, визуально мы сейчас находимся на станции метро «Лесная». По крайней мере, облицовка стен и общий декор соответствуют. На противоположной стороне перрона стоит ещё один подвижной состав с открытыми дверями… Во-вторых, на станции включено экстренное аварийное освещение, а мобильная связь, наоборот, отсутствует. В-третьих, судя по всему, на поверхности, всё же, рвануло…
– Как это – рвануло? – приоткрывая глаза, неуверенно уточнил Хантер. – Вы хотите сказать, что, что…
– Что наверху разорвался мощный ядерный заряд. Причём, с эпицентром в центре города. Звуковая волна добралась и под землю. Поэтому мы все на некоторое время и потеряли сознание. Вернее, это я так предполагаю, хотя могу и ошибаться…
– Как же так, мамочка моя?! – зазвенел на весь вагон истеричный женский голос. – Ужас-то какой, Господи…
– Отставить! Немедленно прекратить истерику! Расстреляю всех паникёров к такой-то нехорошей матери! – от души гаркнул Артём и продолжил уже самым обычным голосом: – Отвечаю на последний заданный вопрос. То бишь, о том, что нам делать дальше… Первым делом, поможем остальным пассажирам состава. Вдруг, кто-нибудь из них серьёзно пострадал во время последних событий? А потом будем ждать появления дежурных или, даже, спецкоманды.
– Какой спецкоманды? – удивилась Татьяна. – Откуда? Сверху? Так, ведь, там рвануло! Сам же говорил…
– Обычной специальной команды, мой храбрый Сталкер! – успокаивающе подмигнул Артём. – На каждой станции метрополитена – в мирное время – круглосуточно дежурят два-три специально обученных сотрудника из ФСБ. Если же, ожидается начало активных военных действий, то на смену «фээсбэшникам» приходят бойцы из легендарного ГРУ. В такой период (при объявлении максимального «тревожного уровня») на каждой станции предусмотрено присутствие военного коменданта – на случай внештатных ситуаций, оговорённых специальными инструкциями. Ну, а любому серьёзному коменданту – по его высокой должности – полагается и некоторое количество дисциплинированных подчинённых…
– Где же эта, так называемая спецкоманда располагается? – подключился к разговору дотошный Хан. – И почему она, то есть, команда, не появилась до сих пор?
– Все станции российского метрополитена оборудованы целой кучей вспомогательных и подсобных помещений. В том числе, и совершенно секретными, снабжёнными отдельными входами-выходами. То есть, всякими складами, кухнями, котельными и командными пунктами… Почему господин военный комендант (или же штатный «фээсбэшный» дежурный?) до сих пор не предстал пред нашими светлыми очами? Очевидно, из-за тех же строгих и подробных инструкций. Наверное, полагается выждать – после ядерного взрыва – определённое количество времени, и только после этого выходить на перрон…
Таня плавно опустилась на колени и горько зарыдала:
– У меня же там, наверху, мама осталась, – проговорила она сквозь слёзы. – И братишка маленький…, и подружки…
Со всех сторон послышались аналогичные звуки – придушённые всхлипы и жалостливые причитания.
«Видимо, народ окончательно въехал в тему», – понял Артём. – «Мне-то гораздо проще. Круглый сирота, как-никак. Ни жены, ни детей. Всегда думал, что это очень плохо… А теперь?».
Он присел на корточки рядом с Татьяной и, шепча успокаивающие слова, бережно обнял её за хрупкие плечи. Девушка доверчиво спрятала заплаканное лицо у него на груди…
Неожиданно с платформы долетела странная песенка на незнакомом языке, до краёв наполненная вселенской скорбью и, вместе с тем, бесконечной надеждой на светлое будущее.
– Что это такое? – забеспокоился Артём.
– Наши секстанты по самому центру перрона попадали на колени, бьются лбами об пол и творят молитвы, – пояснил вернувшийся с перрона Хан, и неожиданно предложил: – Надо бы им того, э-э-э, морды начистить наглые. Типа – пока не скрылись-испарились…
– За что – морды набить? – опешил Артём. – И куда это они должны скрыться? Зачем?
– Ну, как же… Ведь, сектанты – непременно – захотят нашу станцию метрополитена взять под свой полный контроль. Если не эту, так другую… И фашисты захотят, и коммунисты, и военные…
– А, это ты книжек Дмитрия Глуховского начитался! – понятливо усмехнулся Артём. – Не торопись, братец! Как оно будет на самом деле – никто не знает. Пока, по крайней мере… Кстати, а как там ведут себя бритоголовые отморозки? Не собираются ли, часом, нападать на зенитовских фанатов? Что, вообще, делается на перроне? Ну, в плане общей обстановки?
– Пока дракой не пахнет, – пожал плечами Хан. – Фашисты столпились возле металлического щита, который перегородил вход на эскалаторы. Руками его щупают, ногами пинают, задумчиво чешут в бритых затылках… Общая обстановка? Могу охарактеризовать кратко – всеобщая и всеобъемлющая растерянность. Похоже, что никто ещё толком не осознал, что же произошло на самом деле – в плане масштабности. А те немногие, кто всё понял, рыдают, естественно.
– Но и в истерике пока никто не бьётся, – заглянул в вагон белобрысый Хантер, который, очевидно, являлся оптимистом по жизни. – Знать, живёт в людях надежда на лучший исход. Ведь, официальных заявлений от властей пока не последовало. Так что, ещё можно уповать на чудо… А мои предки уехали в Новгородскую область, к дедушке с бабушкой, – пояснил причину своего спокойствия. – Хан же у нас, и вовсе, иногородний, родом из далёкой приволжской деревушки… А не угостите ли, соратники, какой-нибудь жидкостью? Пить ужасно хочется…
Тоненько завыла негромкая сирена, раздался дальний металлический скрип-скрежет.
